Александр и декабристы. Александр I как главный виновник восстания декабристов Слишком благоволил полякам в ущерб отечеству

Павел I, Александр I
и – декабристы
(Заметка)

1.
Ну а сейчас попытаемся поговорить, - раз уж мы несколько раз затронули именно убийство русскими екатерининскими вельможами-масонами (через англичан и пруссаков!) императора Павла первого! – более конкретно. Да и обещание поговорить о загадочной смерти императора Александра I, - тоже данное нами, несколько раз, в предлагаемых трех очерках нашей первой книги! – надо, хоть как-то, но, всё же, выполнить.
Разговор, этот, очень важен. Я бы даже сказал – сверхважен. Ибо некоторые подтверждения пушкинской исторической концепции, - которую мы вам, здесь, тщательно раскрываем! – только совсем недавно (29-го октября 2006 года.) дали или представили нам, - на телеканале СТБ! – авторы телепрограммы «Искатели». Пушкинисты, особенно советской поры, даже думать не смели о том, что «декабристы» – масоны!
Причем, они, то есть «Искатели», настолько близко подошли, - по некоторым аргументам и обстоятельствам! – именно к этой теме, что я даже, в начале, не совсем осознал это. Ибо конкретика их версии, об «исчезновении» императора Александра I, представлялась мне, - по трудам официальных историков, разумеется! – всё же несколько иной.
А начнем, этот разговор, примерно со следующего. Сам выделяемый, здесь, разговор представляется, мне, только наброском к более объемной теме. Другими словами, я ввожу здесь, свою Заметку об екатерино-александровском перевороте, 1801 года – и о смерти Александра I в Таганроге! – в первую очередь для того, чтобы профессиональные историки в сравнительно недалеком будущем, - учитывая, уже, и пушкинский материал по этой теме! – создали, уже, концепцию (а не версию!) – именно по этой теме.
Или пришли, - по выделяемой, здесь, теме! – к какому-то общему знаменателю. Кстати, необходимость разработки именно этой темы созрела, - для русской общественности и для России в целом! – очень давно. И разрабатывать, её, начал, нам, именно А.С. Пушкин. А, потом, и А.И. Герцен. А само содержание, моей заметки, примерно таково.
Отравив принцессу Вильгельмину Дармштадскую и повторно женив, Павла, уже на родной племяннице прусского короля Фридриха Великого (Более подробно смотрите, об этом, в двух первых главах нашего очерка.), Екатерина-интриганка на этом, разумеется, не успокоилась. Она, - практически со «свадебного путешествия» Павла, по Европе! – решила ввести его, через графа А. Безбородко, и в масоны.
Ввести именно для того, чтобы потом прокатить, его, «мимо российского престола». «Прокатить мимо престола», кстати, из-за: его неуравновешенности, некоторой наивности в области внешней и внутренней политики и, главное, из-за того, что он не будет держаться, при своем воцарении, её политики. По Пушкину всё это выглядит, кстати, как «романтический наш император».
В этом и заключался главный смысл всего плана, Екатерины II, именно по отношению к своему сыну Павлу. Плана, который она, - в начале своём, разумеется, - и, потом, её ближайшие единомышленники, и претворят в жизнь. Или доведут, его, до логического конца. Сюда мы подключаем, кстати, и её «Записки», лично предназначенные императрицей, как вы увидите чуть ниже, именно Павлу.
А главным ядром замысла Екатерины II, - по отношению к Павлу, разумеется! - было то, что сам Павел наломает при своем воцарении, - и при коротком своём царствовании, разумеется! – слишком «много дров» (Здесь четко проглядывается, кстати, просто превосходнейшее знание, Екатериной II, именно характера своего сына.). И, разумеется, то, что он всегда будет окружен, - даже после её смерти! – её единомышленниками именно по свержению Павла. Не упускался из виду в этом плане, разумеется, и её внук, в будущем своем, император Александр I. Вот всё это мы, собственно, и видим (или наблюдаем!), именно при воцарении и коротком царствовании императора Павла I.
А начало уже реального воплощения екатерининского замысла, по отношению к Павлу, мы наблюдаем, к примеру, уже с конца лета 1796 года, когда здоровье Екатерины II – стало резко ухудшаться. И она, в связи именно с этим обстоятельством, стала вести тайные беседы – с графом А. Безбородко, который уже ввел Павла, как вы уже знаете, именно в масоны. Продолжение же, екатерининского замысла, заключено в том, что именно этот граф не только моментально организовал, после смерти Екатерины II, Тайный Совет, но и предложил на нём в императоры, как вы уже тоже знаете, кандидатуру именно Павла I.
Далее воплощать екатерининский замысел, в жизнь, стал, уже, именно, - как точно и спрогнозировала Екатерина вторая! – сам Павел I. Он, - за очень короткий промежуток времени! – столько много «наломал дров», что Екатерина II и здесь оказалась – абсолютно правой. По Пушкину это, кстати, «…но воцарил Павел и негодование увеличилось». Так что и здесь (то есть именно на этом этапе Истории России!) наш поэт-историк – абсолютно объективен.
А Павел I «наломал дров», как вы уже тоже знаете, и во внутренней политике (Ввел «прусский порядок» не только в армии, но и в гвардии, призванной защищать императора.). И во внешней политике (Не только перессорился со всеми своими (то есть с екатерининскими!) «союзниками», но и даже, как вы уже тоже знаете, пошел на резкое сближение с Наполеоном.).
И, к тому же, самозвано провозгласил, себя, Магистром Мальтийского ордена, чем вызвал – международный скандал. И так далее. Кстати, Павел здесь интересен – именно этим своим поступком. Можно даже с однозначностью трактовать, его, не столько сумасбродством Павла, - как это любят делать, по настоящее время, официальные историки! – сколько явным стремлением, Павла, к подчинению, им, именно масонов. Что у него, разумеется, не получилось.
В итоге, прямо подвел себя, - как политика, разумеется! – именно к дворцовому заговору. Остается только выделить, что срок александровского переворота был обусловлен, скорее всего, именно «обработкой», русскими масонами, - и стоящими, за ними, англичанами и пруссаками! – самого Александра I (Который тоже был возмущен воцарившимися, при Павле I, порядками.).
Другими словами, дата переворота несколько раз откладывалась заговорщиками, наверное, именно из-за Александра I, всё-таки питавшего, к отцу, и какие-то сыновни чувства. Откладывалась именно до срока четыре года, четыре месяца и четыре дня. О чем Александр I мог, кстати, и не знать. Ибо дату переворота определял не он, а именно екатерининские вельможи-масоны. А они определили, её, именно как масонскую «черную метку». Вполне возможно подсказанную, им, английским послом в России того времени (Здесь мы вновь усиливаем, заметим, именно версию «Искателей».).
Кстати, при согласии, Александра I, на дворцовый переворот, 11-го марта 1801 года, он просил, заговорщиков, не убивать, при перевороте, своего отца. Это, кстати, тоже исторический факт. Что было, разумеется, не выполнено. Отсюда и идет, собственно, психологический надлом Александра I. Надлом, который и мог привести его, по истечению уже многих лет, именно в рассматриваемое «бегство» в «старцы». Здесь мы тоже усиливаем, кстати, именно версию «Искателей».
А Пушкин, тоже, кстати, коснулся, - при своем исследовании русской Истории! - и этой темы. Коснулся через свою дневниковую запись от 17-го мая 1834 года: «Недавно на бале у него был цареубийца Скарятин; Фикельмон не знал за ним этого греха. Он удивляется странностям нашего общества. Но покойный государь окружен был убийцами его отца. Вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14-го декабря. Он услышал бы слишком жестокие истины. NB. Государь, ныне царствующий, первый из нас имел право и возможность казнить цареубийц или помышления о цареубийстве; его предшественники принуждены были терпеть и прощать».
Да, четыре года, четыре месяца и четыре дня, - только что выделенные, вам, выше! – реальны. И мистичностью, - как не смотреть на этот срок царствования императора Павла первого! – в общем-то, не обладают. Да, это действительно «черная метка» масонов. Метка, «предъявленная» - Павлу I и выделенная, нам, именно масонами.
А предназначение её, мы уже несколько раз выделили вам, кстати, не только в выделенных, выше, абзацах, но и – в других главах нашего очерка. Это, в первую очередь, то, что, дав немного поцарствовать именно Павлу I, потом возвести на российский трон, - как бы на законных основаниях! – именно его сына, Александра I. Точно также поступили англичане с пруссаками, как вы помните, и с императором Петром III, дав и ему немного поцарствовать. Возведя потом, на российский престол, именно Ангальт Цербстскую.
Какой-то срок царствования Павла I нужен был англичанам и пруссакам, - ещё раз выделим! - и для компрометации, - и чернения! – именно его. Через что делался переворот, 11-го марта 1801 года, именно как логическое завершение самого царствования Павла I, то есть царя-Деспота. А компрометировать, - и очернять! – своего мужа, императора Петра III, Ангальт Цербская начала, - как вы помните! – с момента сближения, её, с Григорием Орловым в мае 1759 года. Её «Записки» - тоже предназначались, во многом, и для этой цели. Приём, как видите уже и сами, тоже не нов. И это, ещё раз выделим, именно первое в нашем разговоре о «декабристах».
Невмоготу стало, - англичанам и пруссакам, разумеется! – и при разрыве, Павла I, со своими «союзниками». Всегда, ещё раз выделим вам, хитрыми и хищными "союзниками". И, разумеется, при начавшемся резком сближении, Павла I, именно с Наполеоном.
Ну и сыграло здесь, - отрицательную роль, разумеется! – сама деспотичность Павла I. Державшее всё его, - то есть ещё екатерининское! – вельможное окружение – в постоянном напряжении. И это не вызывало, у этого окружения, доброжелательности, его, к нему. Да плюс вполне реальная угроза отнятия Павлом I, у этого окружения, - составленного ещё Екатериной второй! – многочисленных и огромных, к тому же, имений.
Введение им, ещё раз выделим, «прусского порядка», как в гвардии, так и в армии, из-за которого многие офицеры стали уходить в отставку. Да и другие многочисленные павловские «нововведения», тоже явно не понравившиеся как екатерининскому вельможному окружению, так и – русскому офицерству. Причин, здесь, действительно очень много. И это – второе и, наверное, последнее, что и подвело, Павла I как императора, именно к свержению, его, с российского престола.

2.
Ну а сейчас именно о только что обозначенной версий «Искателей» о загадочной, как вы уже знаете, «смерти» Александра I, обещанной, вам, выше. У этой версии, - как, кстати, и у официальной версии! – тоже довольно-таки много «слабых мест». Их мы коснемся, наверное, чуть ниже. Тоже связанной, - как это не покажется, вам, парадоксальным на данный момент! – с убийством, русскими масонами, именно Павла I. Она у них, наверное, тоже пока ещё набросок к более объемной исторической теме. И она изложена, авторами телепрограммы «Искатели», примерно в следующем логическом «ключе».
Основана авторами телепрограммы как на версии, - ещё, наверное, 19-го столетия! – о «бегстве» царя Александра I - именно в «старцы», так и на не раз упоминаемом факте знания, императором Александром I, существования заговора, «декабристов», против него.
Психологическая основа: Александр I решил замолить – отцеубийство. Превратив себя - именно в старца-монаха. И на реальном существовании некого «старца-монаха», Федора Кузьмича, могущим быть и – императором Александром I.
Пушкин, кстати, говорит о смерти Александра I, - в своих открытых работах, разумеется! – очень осторожно, то есть всегда корректно, и, что не менее примечательно, крайне редко. Это я проследил как по его переписки, так и по его статьям и заметкам.
А ведь именно смерть Александра I в Таганроге, 19-го ноября 1825 года, значительно ускорила выступление декабристов на Сенатской площади. Что, в общем-то, тоже удивительно. Ибо поэт-историк просто не мог пройти, - или обойти! – именно выделяемые, здесь, таганрогские события. Однозначно это связано у поэта-историка с развернувшимся, при Николае I, свирепом жандармским режимом. И с тем, наверное, что поэт уже «отсидел», при Александре I, две ссылки.
Кстати, явно замалчивали вопрос о масонах, - об их отрицательной роли в Истории России! – и все официальные историки царей екатерининской ветви. Только писатель Л.Н. Толстой осмелился, - при написании, им, романа «Война и Мир»! – весьма глухо поговорить – именно о масонах. Советские же официальные историки, приняв декабристов за революционеров, тоже явно замолчали этот вопрос.
А главная суть, этой версии, сводится, у авторов телепередачи, примерно к следующему. Воспроизвожу, их версию, по памяти, что не исключает - некоторые неточности. Впрочем, не так уж и существенные именно для выделяемой, здесь, версии «Искателей».
Любопытна же будет выделяемая, здесь, версия – именно профессиональным и, главное, объективным, историкам. Которые все же, надеюсь, смогут, на основании этой версии, - и только что изложенного вам, выше, о Павле I и о Пушкине как историке! – прийти именно к истинному ходу русской Истории. Разумеется, в период протекания, её, от царствования Павла I по царствование императора Александра I.
А авторы только что указанной телепрограммы исходят, при построении своей версии, из того, что Александр I дал, русским масонам, обещание «обновить, Россию, за счет прогрессивных реформ». Дал это обещание, - по моему, уже, предположению! – не екатерининским вельможам, а именно своим сверстникам. Что и начал, было, выполнять – через Сперанского. Это, кстати, реальный исторический факт.
А Пушкин отразил, этот исторический факт, не только через свой дневник, но и через одну из своих статей, в которой, видимо отражая мнение екатерининских вельмож, о Сперанском, назовет, его, «проворным поповичем».
Однако потом, - скорее всего, под влиянием истинных своих хозяев! – совершил «откат» - на екатерининские позиции. И, естественно, на её внешнюю и внутреннюю политику. Это, кстати, тоже мое предположение, усиливающее версию «Искателей».
«Откат»: через графа Аракчеева; вельможное окружение, созданное Екатериной «Великой», и т.д. «Замена» им, в 1812 году, Сперанского, Аракчеевым, кстати, тоже реальный исторический факт. И тоже данное им, обещание, - и екатерининским вельможам! - «всё оставить как при Екатерине второй».
Главная же суть, их версии, состоит примерно в следующем. Молодое поколение русских масонов, помня именно о выделенном обещании императора Александра I, как-то договорилось, с ним, о том, что он уйдет – в «старцы». Уйдет, ещё раз выделим, из-за его действительного желания отстраниться от царствования, которое он неоднократно высказывал своему ближайшему, то есть молодому, окружению. Есть так же свидетельства, его современников, и о том, что он считал, себя, и отцеубийцею. Через что и – мучился или страдал. Здесь мы тоже пытаемся усилить версию – именно «Искателей».
Об этом обещании, - то есть о Конституции для России! – говорит, кстати, и Пушкин в стихотворении, как вы уже знаете по второй главе нашего очерка, «Noel». Говорит, как вы уже тоже знаете, сатирично. Здесь же выделим, что Пушкин, видимо ещё по Петербургу, контактировал с самим А.Ф. Орловым, который обещал записать, поэта, на военную службу.
Скорее всего, две ссылки, поэта, помешали осуществлению этого замысла. Замысла, при котором поэт прямо и непосредственно был бы вовлечен – именно в среду декабристов. Став, при этом, именно декабристом. Вот такое можно сделать дополнение к биографии нашего Великого поэта. Кстати, А.Ф. Орлову, как вы увидите чуть позднее, Пушкин посвятил стихотворение «Орлову».
Но здесь же заметим, что это, - то есть договор, или сговор, декабристов с царем! - и самое слабое место выделяемой здесь, версии «Искателей».
Слабое потому, что при перевороте:
- Александр I поклялся, как вы уже знаете по первой главе нашего очерка, продолжить политику «не Павла I, своего отца, а – Екатерины Великой»;
- выполняя указание пруссаков и англичан – поехал, в Европу, «побеждать Бонапарта» (Что, у него, не получилось.);
- в 1812 году не только уволил Сперанского, но и сослал, его, в ссылку;
- стал одним из организаторов так называемого реакционного «Священного Союза» (Что нам тоже выделил А.С. Пушкин.);
- выдвинув Аракчеева – начал организовывать, по всей России, военные поселения (Что поэт тоже выделяет, нам, не только в тайной десятой главе «Евгения Онегина», но и, к примеру, в статье об усмирении, Николаем I, бунта в военном поселении в Новгородской губернии.); и прочее.
Другими словами, версия «Искателей» именно в этой месте наиболее и слаба. Однако продолжим разговор о декабристах, не вся часть которых была, кстати, из среды масонов (Большая часть, их, оказалась просто офицерами Отечественной войны 1812 года.).
А они, - воспользовавшись именно его уходом с политической арены! – захватят власть, в России. И начнут преобразовывать, её, именно на европейский лад (Конституция, ограниченная монархия, и т.д.). Другими словами, произошел сговор, как утверждают «Искатели», между молодыми русскими масонами и императором Александром I. Сговор, по которому они обещали, ему, удачно уйти в «старцы», а он обеспечивал им, удачный дворцовый переворот, именно в их пользу.
Для этого договорились, с императором Александром I, и о сроке его «ухода» из жизни. При сроке, который они обозначили через римские цифры LXXI (Число 71 по арабским цифрам). Через римские цифры, обозначающие, у авторов телепередачи, шифр и, как вы скоро увидите и сами, 12-ое марта 1826 года. От себя добавим, обозначающим и ровно 25-ти летний царский «стаж» императора Александра I (Кстати, «черные археологи» нашли, - как повествуют, нам, те же «Искатели»! – и кольцо с такими же римскими цифрами, видимо принадлежавшее, в своё время, одному из руководителей декабристского заговора.). Шифр, отсчитываемый заговорщиками-декабристами, - по утверждению авторов телепрограммы! – от начала января 1826-го года.
Ибо: в январе – 31 день, а в феврале – 28 дней. Итого получается, - если произвести небольшой математический подсчет (31+28+12= 71, где число 12-ть и есть – 12-ое марта.)! – именно 12-ое марта. 1826 года, разумеется! От себя добавим и, уже, особо выделим, - что не сделали авторы телепередачи! – что именно перед 12-м марта стоит такой исторический день, как 11-ое марта. Другими словами, стоит именно день екатерино-александровского, 11-го марта 1801 года, переворота, при котором и был убит, как вы уже знаете, император Павел I.
И, заметим, тоже масонами. Которыми тайно руководили при Павле I, как вы уже знаете по первой нашей главе, англичане и пруссаки. Вот именно здесь и заключена, на мой взгляд, главная связь выделяемых, здесь, заговоров. Заключена – именно через выделяемые мною, сейчас, масонские «черные метки» обоим императорам, то есть Павлу I и – Александру I. И здесь заключено, пожалуй, и самое главное во всей моей Заметки.
Которое можно свести – примерно к следующему: историки наконец-то обратили внимание своё, при исследовании русской Истории, именно на масонов. На масонов не столько как тайного общества, сколько как на подрывную организацию, способную: менять монархов, производить дворцовые перевороты, и т.д. Разумеется, в чью-то пользу. Однако продолжим разговор именно о развитии выделяемых, здесь, событий.
Что и могло бы случиться в реальности, если бы, - как утверждают авторы телепередачи! – не случилось дорожно-транспортное происшествие (ДТП) при возвращении, императора Александра I, из Крыма, из Георгиевского монастыря (Видимо через Георгиевский монастырь Александр I и договаривался о своем уходе в «старцы».
Это, уже, моё предположение. Тоже, кстати, усиливающее версию «Искателей».). Потому, собственно, им и был выбран – город Таганрог. Так утверждают, во всяком случае, именно «Искатели». И после которого, ДТП, события начали развиваться – просто стремительно. А они начали развиваться стремительно, как утверждают «Искатели», именно из-за «смерти» российского самодержца.
А главная суть этой злополучной, - для декабристов! – стремительности заключалась, - у выделенных авторов! – в том, что император Александр I моментально «подался», тогда, именно в «старцы». Другими словами, воспользовался именно ДТП, при котором погиб, как вы уже знаете, очень похожий, на императора, егерь. Другими словами, выполняя договор с декабристами, исчез – с политической арены России. Но не выдержал при этом, разумеется, назначенный, им же, срок своего ухода в «старцы». Оказался, - и здесь! – двуликим или «лукавым византийцем». Это – уже моё дополнение к версии «Искателей».
Вот именно из-за этого декабристы-исполнители, находящиеся в Петербурге, совершенно и растерялись (Без своего высшего тайного руководства, разумеется. Руководства, живущего, в то время, в Москве, в Подмосковье и – в других местах.
Напрямую связанных, кстати, именно с расположением их имений по центральным губерниям России. Во всяком случае, так утверждают – именно «Искатели».). И, потому, вышли на Сенатскую площадь, 14-го декабря 1825 года, совершенно не подготовленными. Да, ещё, и – совершенно растерянными. Что и позволило, Николаю I, легко справиться с ними. Вот такова главная суть выделяемой, здесь, версии «Искателей».

3.
Есть в ней, разумеется, и подробности всего выше изложенного. Но назовем, чтобы сократить объем заметки, только наиболее существенные из них. А авторы телепередачи указывают, что «Орден русских рыцарей» возник, в России, в 1730-м году. Что – положительно, так как конкретизирует именно появление масонства в России (Правда, здесь, необходимо ещё раз перепроверить, - историкам, разумеется! – именно появление масонов в России.).
Объективно называют, авторы телепрограммы, время и родину возникновение масонства: конец 17-го, начало 18-го века, Лондон, Англия.
Наверное, объективно раскрывают, они, и структуру русских масонов, названных ими, как вы уже знаете, «Орденом русских рыцарей». Это – тоже необходимо перепроверить не только по русским, но и, к примеру: по английским, прусским и другим архивам.
В общем-то, почти объективны, они, и в том, что большая часть, русских масонов, являлись – именно декабристами. Кстати, «почти объективны» они и потому, что старое, - то есть екатерининское поколение вельмож! – уже почти ушло из жизни. Да и неограниченную власть свою потеряла – именно из-за старости.
А новое поколение их, - вовсе уже не связанное узами, как с Екатериной II, так и, собственно, с пруссаками и, тем более, с англичанами, и, к тому же, сходившее военным походом именно в Западную Европу, - где оно и увидело, воочию, именно отсталость России от Европы! – совершенно переродилось.
Что и привело, декабристов, именно на пользу России (а не во вред, как это было при восшествии Екатерине II на российский престол и, разумеется, при убийстве Павла первого).
Другими словами, сделало, их, именно защитниками своей Родины. Что Пушкин и отметил - в одной из своих статей. Говоря, в ней, о том, что декабристы, пересилив личный эгоизм, вплотную подошли, тогда, - через Отечественную войну 1812 года! – именно к истинному патриотизму.
Другими словами, стали защитниками – именно своей Родины. Что происходило, кстати, и с самими, - как вы уже увидели из изложенного вам, выше, материала! – екатерининскими царями. Примеры, тому, Александр II, Александр III, да и, частично, Николай II. Частично, кстати, потому, что он, женившись на немке, просто вынужден был поддерживать связи - именно со своими многочисленными немецкими родственниками.
А подтверждение, этому, даёт, нам, именно А.С. Пушкин. Общее подтверждение даёт через свою, - то есть именно пушкинскую! – современную Историю России. И даёт, к примеру, через свои труды: «Путешествие из Москвы в Петербург», «Александр Радищев», «Застольные разговоры», и другие.
А вот подтверждение тому, что и декабристы были масонами, даёт через следующие предложения и отрывки: «Что из этого следует? Восшествие Екатерины II; 14-ое декабря и т.д.» {Здесь он напрямую связывает екатерининский переворот, 1762 года, - и выступление декабристов, 14 декабря 1825 года! – именно с масонами. И, кроме того, ставит, - эти два заговора! - именно, как говорят, «на одну доску».
Другими словами, здесь вновь, у нашего поэта-историка, именно масоны. И подводит, под эти перевороты, как политические решения, по дворянству, Петра I и Анны Ивановны, так и обеднение, дворянства, за счет его раздробления.
Пример из пушкинской статьи: «Петр. Уничтожение дворянства чинами. Майоратства – уничтоженные плутовством Анны Ивановны». Кстати, именно при её царствовании и возникли в России, как вы уже знаете по версии «Искателей», масоны (Более точно, - как вы, кстати, тоже уже знаете! - накинута англичанами и прусским королем, масонская сеть, и на Россию.). Прямо подчиненные, из-за немца Бирона, - любовника и фаворита императрицы Анны Ивановны! – именно пруссакам.}.
Отрывочные же записи у поэта, и именно по Екатерине II и по декабристам, - и, особо выделим, именно по царствованию Александра первого! – мы наблюдаем, у поэта, в его дневнике за 1833-35 годы. Да и во многих других его статьях и заметках.
Вот, хотя бы, несколько из них, взятых, мною, из его дневника: «Сидя втроем с посланником и его женою разговорился я об 11-м марте»; «В прошлое воскресение обедал я у Сперанского. Он рассказывал мне о своем изгнании в 1812 году…». И, далее: «Сперанский у себя очень любезен. Я говорил ему о прекрасном начале царствования Александра: Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как гении Зла и Блага. Он отвечал комплиментами и советовал мне писать историю моего времени»; «Лонжерон был тогда недоволен и сказал мне: «Вот как он мне писал: он обращался со мной как с другом, всё мне доверял, - зато и я был ему предан. Но теперь, право, я готов снять с себя собственный шарф».
Или, здесь же: «Император Николай положительнее, у него ложные идеи, как у его брата, но он менее мечтателен»; «Трощинский в конце царствования Павла был в опале»; и т.д. (Смотрите сильно сокращенные, мною, дневниковые записи, поэта, самостоятельно.).
Кстати, говорит он, в дневнике, и о декабристах. Вот, хотя бы, два отрывка из его дневника: «На похоронах Уварова покойный государь следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову)…». Или, здесь же: «Государь не любил Аракчеева. Это изверг, говорил он в 1825 году…»; «Но были исключения: граф Чернышев (военный министр)…» (Тоже смотрите, сильно сокращенные дневниковые записи, поэта, самостоятельно.). А ведь разговор именно об Орловых или, к примеру, о Чернышеве, будет, у нас, чуть ниже. Однако продолжим раскрытие, вам, именно версии «Искателей».
Кстати, названную, выше, структуру, «Орден русских рыцарей», они объективно разделили на внешнюю структуру. Структуру, в которой каждые член был связан только с тремя-четырьмя «братьями» и которая являлась исполнительной частью тайного общества. И - на внутреннюю структуру, которая являлась - руководящим ядром тайного сообщества.
А в руководители, у них, вошли:
- граф Михаил Федорович Орлов (По значимому списку зафиксирован у декабристов, «Искателями», под № 1. И, как я понял, стратег и руководитель декабристов. Пушкин, кстати, несколько раз выделяет, в своих заметках (Пример: «Только революционная голова»; «О никрологии генерала от кавалерии Н.Н. Раевского».), именно его, называя его, в последней заметке, «человеком, сведущим в военном деле».Который, как я понял из телепередачи, принимал капитуляцию Парижа (Он жил к разворачиваемым, здесь, событиям, кстати, в Москве на Пречистенке.);
- Дмитрий Матвеевич Мамонов (По списку декабристов, как я понял, под № 2), отвечающий за военно-техническое обеспечение заговора. Заговор, штаб которого был, кстати, в Дубровицах (40 километров от Москвы), то есть в его имении;
- Захар Григорьевич Чернышев (По значимому списку зафиксированный, у декабристов, под № 4. Поэт, как вы уже знаете, выделил и его в своем дневнике.);
- Михаил Сергеевич Лунин (По значимому списку проходит, у декабристов, под №5. Был адъютантом у великого князя Константина. У князя, автоматически становившимся, по смерти Александра I, российским императором). И так далее.
Был, кстати, у Мамонова, в Дубровицах, и александровский шпион-камердинер, некий Григоровский, вроде бы доносивший на декабристов, - как я понял из телепередачи! – лично Александру первому.
Д.М. Мамонов, видимо почувствовав что-то неладное, ещё в 1823 году сжег, - как выделили «Искатели»! – все свои бумаги. И, потому, Николай I так и не узнал, - даже при личных допросах декабристов и личном расследовании самого заговора! – практически ничего истинного (Авторы «Искателей» здесь ссылаются на формуляр № 48, - то есть на «дело Мамонова»! – находящееся – в российском архиве.).

4.
Ну и, хотя бы коротко, о самом выступлении декабристов. Авторы телепередачи резко отвергают: трусость декабристов; трусость князя Трубецкого. И - вообще всю клевету, которую выливают, на них, современные СМИ видимо по чьему-то заказу (Что поддерживаю и я, ибо это были боевые офицеры Отечественной войны 1812 года.).
А неудачу их заговора объясняют нам, ещё раз выделим, из-за: указанной, выше, стремительности событий. Стремительности, из-за которой декабристы и оказались – без своего высшего руководства, находящегося, в это время, в Москве, в Подмосковье и – в других местах их постоянного проживания, связанных, в основном, именно с их родовыми имениями.
А декабристы-исполнители, - большая часть, из которых, даже не была и масонами! – при получении известия из Таганрога о «смерти» Александра I, собрались, 13-го декабря 1825 года, на квартире Рылеева. И, хотя и были абсолютно не подготовлены к выступлению, - да, ещё, и совершенно растеряны из-за отсутствия, у них, высшего руководства! – все же решили выступить – на завтра. Решили, чтобы не упустить момент. Князь Трубецкой, кстати, был на Сенатской площади. Но только, как утверждают «Искатели», рано утром 14-го декабря 1825 года.
А поручик Каховский, - который выстрелом, в графа Милорадовича, убил его! – стрелял, оказывается, в члена декабристской организации. Другими словами, стрелял - тоже в декабриста. А именно после убийства только что указанного графа, Николай I и приказал стрелять, по декабристам, из пушек. Вот примерно по такой схеме и бесславно закончилось выступление декабристов, на сей раз сулившее России, - и русскому народу! – хорошие перемены.
Остается только выделить стойкое поведение, декабристов, и при свирепом николаевском следствии (Во всяком случае, так утверждают именно «Искатели».). Николай I так ничего толком и не узнал о заговоре. Хотя и чувствовал, что не добился, при следствии, главной цели этого следствия – обнаружения руководящего ядра заговора.
Что и отметили «Искатели», как через тринадцать восклицательных знаков, поставленных, Николаем I, при допросе, им, графа М.Ф. Орлова, так и через создание им, на следующий день после казни декабристов, - то есть 14-го июля 1826 года! – знаменитого III-го Отделения с графом Бенкендорфом во главе. Здесь новоиспеченный царь через число 14-ть, помнит, кстати, и о 14 декабря 1825 года.
А создал он, его, для того, чтобы все же выявить – именно заговор. Так поясняют нам, эти обстоятельства, именно «Искатели». Что, ему, тоже не удалось. А повесил он, - как уже особо выделяют, нам, «Искатели»! – чуть ли не рядовых декабристов. Во всех случаях, до руководителей, декабристов, он так и не «дотянулся». Хотя и страстно желал этого.
И последнее, наверное, что мне хотелось бы выделить именно по версии «Искателей». Гроб Александра I оказался пустым, - если исходить из только что раскрытой вам, «Искателями», версии! – наверное, и потому, что в нем лежал не император, а указанный, выше, егерь. Что царствующая семья – не могла, разумеется, допустить.
И представляете, как был взбешен, потом (то есть при подвозе тела «императора» в Петербург!), Николай I, когда не признал, - в егере! – своего старшего брата. И не только взбешен. Ибо дело здесь шло, уже, к цареубийству. Потому и возникла, наверное, сама свирепость нового царя, императора Николая I, к декабристам. Остается только выделить, что через тринадцать восклицательных знаков Николая I мог уже выделить и дату казни им, 13-го июля 1826 года, декабристов-руководителей.

5.
Здесь же уже обязательно выделим и почти официальную версию смерти Александра I. А она гласит, что при возвращении из Крыма Александр I простудился и, потом, умер в Таганроге. Есть так же сообщение, что он, при возвращении из Крыма, заболел тифом. И, кроме того, при перевозе его тела, в Петербург, он, весь, почернел.
А это может быть, уже, и чумой. Чумой, которая нередкой гостью была, в то время, и в Крыму. И тогда, или из-за тифа (или из-за чумы!), – то есть более страшной болезни! – гроб, его, и оказался – пустым!
В связи с тем, что «декабризм» зародился, в России, сразу же после Отечественной войны 1812 года, несколько другой нам представляется и только что выделенная вам, выше, версия «Искателей». Версия, в которой сговор царя, с декабристами, естественно (то есть из-за мировоззрения и взглядов императора Александра I, уже подробно изложенных, вам, выше), отсутствует. А вот дата 12-ое марта 1826 года, как дата выступления декабристов, вполне реальна именно из-за самого развития декабризма в России.
Декабристы, - в связи с подготовкой заговора и государственного переворота! – вполне возможно назначили – именно этот срок. И готовились – именно к этой дате. Потому реальная скоропостижная смерть императора Александра I, - 19-го ноября 1825 года! - и застала, их, врасплох, приведя, их, к выделенному, выше, поражению. В общем, историкам надо всё – тщательно перепроверить во всей этой истории.
Обратив внимание, в этой истории, и на сам город Таганрог. Почему именно он оказался, тогда, в центре выделяемых, здесь, событий? По официальной версии император Александр I поехал, в Таганрог, для лечения своей жены, императрицы Елизаветы Алексеевны, с которой, в последние годы, вновь сблизился. Тогда зачем он поехал в Крым, в Георгиевский монастырь?
И почему А.С. Пушкину поклонники его творчества, - которые наиболее сильны и активны, по настоящее время, в Москве и в Петербурге! – тоже по настоящее время приписывают, к примеру:
- и так называемый донской или «Таганрогский архив», поэта (Который считается у них, тоже по настоящее время, наиболее тайным «Собранием сочинений» нашего Гения.);
- и, к примеру, его стихотворение посвящение к его же поэме «Руслан и Людмила», известное в пушкиноведении как «У Лукоморья дуб зеленый…», тоже отнесенное, - в основном указанными, выше, любителями-пушкинистами! – именно к городу Таганрогу.
Отнесенное, точнее, не к самому городу, а к его морскому заливу, образующему именно дугу или форму лука, то есть форму древнего оружия. Кстати, все эти вопросы мы попытаемся поднять, перед вами, уже во второй нашей книги.
Как видите уже и сами, пока вопросов, - по загадочной смерти «лукавого византийца», повлекшей за собой: и выступление декабристов на Сенатской площади, и возникновение «Таганрогского архива» поэта! – довольно-таки много. И они тоже не должны выпасть из поля зрения современных историков и литературоведов.
Остается только выделить, что в свое время разделились - и английские масоны, породив, через уже американских масонов, США. Кроме того, англичане при победе русских над Наполеоном провели в 1812-14 годах ожесточенную войну против США с целью вернуть, это государство, именно в ранг их колоний.

Насчет же историков тоже чуть выскажусь. Только вы уже не обижайтесь! Начну с того, что Пушкин тоже не был профессиональным историком, как, к примеру, Н.М. Карамзин. Царь его только допустил к архивам! Да два раза грозился отлучить поэта от архивов! Точнее, сразу же вставал в угрожающую позу по отношению к поэту.
Первый раз при подаче поэтом в отставку от службы. Второй раз - при его желании уехать в деревню.
Но как отлична оказалась, от Карамзина, именно пушкинская История России! И это, кратко, первое.
Второе. Историк - тоже человек (Здесь я - не иронизирую.)! И, как любой человек, воспринимает и оценивает архивные материалы и документы сугубо: по своей сути, положению в обществе, мировоззрению, взглядам и прочее.
Третье. Сами знаете, какую Историю нам создали - советские историки! Сплошная ложь и обман. И, причем, часто и по многотомным трудам! Пушкин же кроме "Истории Петра I" и "Истории Пугачева", в отличие от них, многотомники - не создавал. Но какова - именно его История России! Да ей - цены нет! И она не только Объективна, но и создана - гениальным аналитиком!
Четвертое. историки как у нас, так и на Западе - подвластны властьпридержащим! Потому и создают - необъективные Истории. И так далее и тому подобное.
Ну и коротко о масонах. Я тоже в одной из своих работ указал, что Пушкин пытался вступить в масоны ещё будучи в Петербурге и вступил, потом, в Кишиневе.
По самим же масонам я тоже с вами не согласен. Особенно с формулировкой "Масонство имеет оккультный смысл". Оно - - прикрывается оккультизмом! Да и другими обрядами.
На самом же деле это чистейшей воды - подрывная организация! И создана она англичанами и пруссаками в связи с тем, что монархическая Франция и, потом, Наполеон полностью владели католическо церковью с её иезуитами и другими орденами. Деление же масонских профанов на степени - тоже имело, и имеет, смысл. Ибо фигурам с наиболее высоким степеням обычно и отводилась роль подрыва государственности в той или другой стране Мира. А это, как правило, богатейшие и самые влиятельные люди того или иного государства! Кстати, и клятва у масонов была, и есть, с кровью! Я эту клятву тоже приводил в одной из своих работ. И смысл, её, примерно таков: "Пусть мне перережут горло, если я...".
Все, Александр. В спор больше не вступаю. С уважением,

В отечественной истории есть эпохи, вызывающие неизменный интерес читающей публики. К таким историческим периодам, на наш взгляд, безусловно, можно отнести время правления императора Александра I.

При одном упоминании этого имени в памяти всплывают образы героев Отечественной войны 1812 года и победное вступление русских войск в Париж; сцены из «Войны и мира» Л. Н. Толстого и пушкинские строки, картины собраний первых тайных обществ и выступления на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, кадры из кинофильма «Звезда пленительного счастья». Действительно, эпоха Александра Благословенного очень богата, насыщена событиями, яркими личностями, спорными вопросами. Одной из таких дискуссионных тем является проблема взаимоотношений императора и участников тайных обществ, будущих декабристов. В исторической и художественной литературе встречаются разные оценки победителя Наполеона, но как бы ни характеризовали авторы любимого внука Великой Екатерины, множество вопросов остаётся открытым.

Поэтому выход в свет книги известного российского историка и архивиста, профессора, заведующего кафедрой исторического факультета МГУ, С. В. Мироненко своевременен и закономерен. Специалист по отечественной истории первой половины XIX в., Сергей Владимирович Мироненко, своей работой отвечает на вопрос: «Почему широко задуманные императором Александром I реформы не удались?» Автор рисует грандиозную панораму России первой четверти XIX в., а также даёт подробный портрет императора Александра. Оценки и характеристики автора чаще всего не совпадают с общепринятыми и оттого очень любопытны. Так, например, подчёркивается необыкновенная одарённость императора и его трудолюбие, огромный размах задуманных реформ, натолкнувшихся на сопротивление высшей бюрократии. Очень необычен взгляд историка на участников первого тайного общества «Союз спасения». Они предстают отнюдь не революционерами, а сторонниками постепенного (эволюционного) превращения России в конституционную монархию. Очень активной и насыщенной показана вторая половина правления императора, которую традиционно называют переходом к реакции. С. В. Мироненко доказывает, что император искренне стремился к дарованию Конституции всей России, а польская конституция 1815 года была только пробой пера в решении этого вопроса. Историк показывает императора Александра как сторонника отмены крепостного права, несумевшего сдвинуть дело с мёртвой точки из-за общей консервативности российского дворянства. Интересен взгляд исследователя и на будущих декабристов, которые предстают перед читателями единомышленниками императора. С. В. Мироненко также отмечает, что выступления на Сенатской площади 14 декабря 1825 года могло бы и не произойти, если бы не стечение определённых обстоятельств. В заключении автор приходит к выводу о том, что для успешного проведения реформ в России должен был появиться определённый, заинтересованный в их успехе слой общества, который и сформировался к 1861 году и получил название "либеральная бюрократия".

Книга имеет интересные приложения, в частности, очерк «Пестель и создание «Русской Правды», в котором читатель найдёт детальный портрет одного из лидеров Южного общества, П. И. Пестеля.

Несмотря на то, что представляемое издание – научная монография, поражает её увлекательный и яркий язык, простота и чёткость выводов, яркость портретов исторических лиц. Поэтому данная работа, безусловно, вызовет интерес всех тех, кто любит отечественную историю и стремится пополнить свои знания в ней.

Император Александр прибыл в 1825 г. в Таганрог вместе со своею супругою императрицею Елизаветою Алексеевною для лечебных целей. Грудная болезнь императрицы (чахотка) требовала климатического лечения. Врачи указали на Таганрог как на подходящий по климату город южной России. Устроив свою супругу в Таганроге во временном дворце, Александр отправился в Крым для осмотра войск и укреплений. В Крыму он схватил простуду, не поберегся и возвратился в Таганрог совершенно больным. Простуда перешла в тиф, и 19 ноября 1825 г. император скончался.

Так как у императора Александра не было детей (две его дочери умерли во младенчестве), то наследовать престол, по закону 1797 г. (§139), должен был старший из его братьев, цесаревич Константин Павлович. Так и подумали сопровождавшие Александра в Таганрог вельможи: о кончине Александра они известили императора Константина Павловича, находившегося в Варшаве. То же полагали и в Петербурге: по получении в Зимнем дворце известия о смерти государя, великий князь Николай Павлович, третий сын императора Павла, тотчас же привел войска и народ к присяге императору Константину. Между тем Константин, женатый на простой польке (Грудзинской), не желал трона и давно (еще в 1823 г.) отказался от него; Александр же особым манифестом утвердил его отречение и передал право на престол следующему из братьев – Николаю. Только манифест об отречении Константина, по не известным никому причинам, не был обнародован. Он хранился в тайне (запечатанный в пакете самим Александром) в Москве, в Успенском соборе, и в Петербурге – в синоде, государственном совете и сенате. Тайна была так строга, что самому Николаю Павловичу не объявили прямо об ожидавшем его высоком жребии; лишь по некоторым намекам старших братьев мог он смутно догадываться о происшедшей перемене в престолонаследии. По смерти Александра пакеты в Петербурге были вскрыты, согласно надписи на них самого покойного государя («хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия»). Но Николай Павлович не счел возможным принять трон в отсутствии брата Константина и надеялся, что сам Константин лично перед ним подтвердит свое отречение. Таким образом, столица, а за ней и вся Россия присягнула Константину. Константин же в Варшаве, согласно с своим прежним отречением, присягнул Николаю и совсем не имел в виду ехать в Петербург подтверждать свое отречение. Таким образом, в России оказалось сразу два императора, из которых ни один не желал вступить на престол. Между Варшавою и Петербургом происходили торопливые сношения, и младший великий князь Михаил Павлович, приехавший от Константина в Петербург, служил как бы посредником между своими старшими братьями.

Замешательство в царском семействе не осталось скрытым от петербургского населения. Члены северного союза, мечтавшие о политическом перевороте, решились так или иначе воспользоваться этим замешательством для своих целей. Они повели агитацию в войсках, надеясь добиться с их помощью желательных политических перемен. По предположению заговорщиков, было всего удобнее начать движение тогда, когда вместо недавней присяги Константину призовут к новой присяге Николаю. Новая присяга в отсутствии самого Константина могла смутить солдат, не знавших о добровольном отречении его от трона. Легко было возбудить в них различные сомнения и подозрения и затем привести их к открытому ослушанию. Расчеты заговорщиков до известной степени оправдались. Некоторая часть солдат действительно стала сомневаться в том, благополучен ли Константин и правильно ли властью овладевает Николай. Подозревая зло и обман, эта часть солдат вышла из послушания и не приняла присяги Николаю Павловичу. Но из того не получилось никакой пользы для заговорщиков. Они не в состоянии были произвести переворот с горстью возмутившихся солдат; напротив, сами они вскоре были открыты и понесли жестокую кару.

Обстоятельства военного беспорядка и бунта, произведенного заговорщиками, были таковы. Получив в письме решительное отречение Константина от престола и отказ его прибыть в Петербург, император Николай решился принять власть и 14 декабря 1825 г. издал манифест о своем воцарении, призвав к присяге себе войска и население. Во всех полках, стоявших в Петербурге, присяга совершилась в порядке. Только в двух полках (Московском и Лейб-Гренадерском) произошло замешательство: часть солдат не присягнула, а двинулась с оружием из казармы на условленное место – к зданию сената и стала толпой у памятника Петра Великого (поставленного Екатериной II в 1772 г.). К солдатам присоединились гвардейские матросы и простонародье. Толпа кричала: «Ура, Константин!», «Ура, конституция!», но ничего не предпринимала, потому что ждала прибытия вожаков; а вожаки не являлись, вследствие различных между ними недоразумений. Между тем, император Николай поставил против бунтовщиков все гвардейские войска и окружил их со всех сторон (выход оставался только в Галерную улицу). Начали с увещаний. Речи духовенства не подействовали на толпу. Петербургский генерал-губернатор граф Милорадович (герой 1812 г.) подъехал к мятежникам и своею речью, своею личностью возбудил было внимание и сочувствие бунтовавших солдат. Однако во время речи он был убит из пистолета одним из руководителей мятежа. Тогда на мятежников была пущена конница; но мятежники отбились. Ввиду наступавших сумерек прибегли к решительному средству: пушечными выстрелами рассеяли скопище. При первой крови толпа разбежалась, и в ночь трупы были убраны, порядок на улицах восстановлен, и многие участники и руководители беспорядка пойманы. Почти в то же время на юге южным союзом также была произведена попытка вооруженного восстания, причем восставшие думали было идти походом на Киев, но скоро были остановлены и задержаны.

Началось следствие. Дня за два до мятежа на Сенатской площади император Николай получил из Таганрога тот доклад о революционном движении, который был изготовлен для императора Александра (§148). В докладе уже значились имена главарей движения. Поэтому легко было всех их привлечь к ответу как истинных виновников мятежа и руководителей революционного заговора. Было арестовано более ста причастных к делу лиц, получивших от бунта 14 декабря название «декабристов». Все они были преданы «верховному уголовному суду», в состав которого вошли важнейшие сановники, члены государственного совета, сената и синода. На суде раскрылась вся картина политического движения, направленного против династии и самодержавия. Верховный суд приговорил почти сорок человек к смертной казни, остальных же – к ссылке и каторжной работе; так суровы были законы того времени в отношении к политическим преступлениям. Император Николай несколько смягчил приговор. Смертной казни было предано только пять главарей союзов (между прочими Пестель и Рылеев). Остальные были отправлены в Сибирь, где и поселены навсегда. Лишь те из декабристов, которые дожили до кончины императора Николая, получили помилование от его преемника, императора Александра II (1856).

1818-1825 ГГ.: ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ ИЛИ ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ?

Дж.Доу «Портрет Александра I»

В начале осени 1822 г. генерал-адъютант А. И. Чернышев представил Алексан­дру I копию «Зеленой книги», подчеркнув ее сходство с уставом Ордена иллюмина­тов. Элементы устава нашли отражение в «Полной истории гонения иллюминатов в Баварии» Адама Вейсгаупта и «Оригинальных писаниях Ордена иллюминатов», изданных в Мюнхене еще в 1787 г. Однако император, просмотрев первую часть устава Союза благоденствия, заметил, что «совпадения постановлений иллюмина­тов с правилами Союза Благоденствия весьма невелики» и не стоит беспокоиться . Этот отзыв Александра I весьма симптоматичен и отражает всю неоднозначность и сложность проблемы «Александр I и «Тайное общество» декабристов». В чем же сущность подобного «спокойного» отношения императора к политической конспирации? Ведь, согласно императорскому рескрипту от 1 августа 1822 г. на имя управляющего Министерством внутренних дел В. П. Кочубея о закрытии всех нелегальных общественных объединений в России, деятельность Союза была незаконной. Что это было - политическая толерантность или прагматика государственных интересов?

На тот факт, что верховная власть со второй половины 1810-х гг. была инфор­мирована о деятельности «Тайного общества» в России, ретроспективно указывали уже современники. Речь идет о свидетельствах, исходящих, как от самого Николая I, военных деятелей - генералов И. О. Витта, И. В. Васильчикова и А. И. Черны­шева, так и от представителей общества - А. Т. Болотова, А. С. Пушкина, в том числе видных декабристов - Д. И. Завалишина, Н. И. Тургенева, М. С. Лунина, С. П. Шипова.

Имеются свидетельства, что Николай I, выступая перед европейскими ди­пломатами на первом официальном дипломатическом приеме, состоявшемся вскоре после подавления военного «бунта» в столице, то есть 20 декабря 1826 г., заявил: «Я хочу, чтобы Европа знала всю правду о событиях 14/26 декабря. <… > Смерть императора была предлогом, а ни в коем случае не причиной только что подавленного восстания. Замышлялся этот заговор уже давно, покойный импе­ратор знал о нем и относил его к 1815 году, когда несколько революционеров, зараженных революционными идеями и неопределенным желанием улучшений, стали мечтать о реформах и подготавливать обширную конспирацию. Мой брат Александр, оказывавший мне полное доверие, часто говорил мне об этом <.. >» . «Заговор - давнишнего происхождения, он возник около 1817 года, и покойный император вполне был осведомлен о его существовании», - передавал в своем донесении в Париж слова императора другой дипломат. При этом он акцентиро­вал внимание руководителей своего ведомства на словах Николая Павловича, что к Александру I, знавшему о заговоре и сдерживавшему заговорщиков «мудрыми и подозрительными мерами», только в последние годы его жизни пришло горест­ное осознание того, что «их замыслы все еще продолжались, и что в какой-либо день они могут поставить страну и правительство в очень опасное положение» . Сам Николай I в 1848 г. при чтении рукописи книги М. А. Корфа оставил сле­дующую маргиналию: «По некоторым данным я должен полагать, что государю в 1818 году в Москве после Богоявления сделались известными замыслы и вызов Якушкина на цареубийство» .

Эта дата находит подтверждение в записке на имя Николая I генерал-лейтенанта графа И. О. Витта, составленной им в 1826 г. по повелению нового императора. Генерал писал, что в 1818 г. Александр I получил информацию о деятельности по­литического «Тайного общества» в России. До сих пор неизвестны источник и пути получения этих сведений императором. На основании записки можно предположить только, что осведомитель находился на юге империи. Причем, надо думать, в бли­жайшем окружении основателей и видных членов Союза спасения - П. И. Пестеля и М. И. Муравьева-Апостола, в 1817 г. ставшего адъютантом малороссийского генерал-губернатора кн. Н. Г. Репнина-Волконского (брата С. Г. Волконского) . С се­мейством И. О. Витта (помимо указанных лиц) были также знакомы Н. М. Муравьев и его кузен М. С. Лунин. При этом Пестель одно время даже намеревался свататься к дочери генерала - Изабелле Витт . Однако после подавления в 1819 г. бунта во­енных поселян в Чугуевском поселении отношение членов «Тайного общества» к И. О. Витту изменилось. Как вспоминал С. П. Трубецкой, «исполнители (расправы над чугуевцами. - Т. А.) графы Аракчеев и Витт сделались предметами всеобщего омерзения; и имя самого императора не осталось без нарекания. Трудно поверить, чтоб ему неизвестными оставались варварские действия этих двух человек; и это подавало невыгодное мнение о его сердце и нраве» .

Что же касается информации, полученной Александром I от агента с юга, то она не имела каких-либо последствий для «Тайного общества», хотя в донесе­нии указывалось, что главной целью конспирации являлось установление в России конституционной монархии. По распоряжению Александра Павловича, который сам намеревался стать конституционным монархом, И. О. Витт, с 1819 г. назначенный начальником Южных военных поселений, обязывался лишь строго наблюдать за на­ходившимися в его ведении губерниями, в которых, по сведениям царя, действовали «агенты Тайного общества». «Того же 1819 года, по дошедшим до покойного блажен­ной памяти государя императора известиям, повелено мне было иметь наблюдения за губерниями: Киевскою, Волынскою, Подольскою, Херсонскою, Екатеринославскою и Таврическою, и в особенности за городами Киевом и Одессою», - подчеркивал И. О. Витт в своей записке Николаю I. При этом генералу разрешалось использовать «секретную связь» и «употреблять агентов, которые никому не были известны». «Все на необходимые случаи разрешения обязан я был принимать от самого в Бозе почившего государя императора», - писал И. О. Витт .

Между тем, с 1818 г. Александр I знал не только о существовании «Тайного общества» в России, но, как видно из маргиналии Николая I, и о намерениях левого крыла заговорщиков использовать радикальные способы борьбы за конституцию. Как известно, среди членов декабристской конспирации не раз возникали цареу­бийственные проекты. В намерении убить Александра I и всю императорскую семью были уличены на следствии или признались сами - М. П. Бестужев-Рюмин, А. М. Булатов, Ф. Ф. Вадковский, П. Г. Каховский, А. З. Муравьев, М. И. Муравьев-Апостол, М. С. Лунин, П. И. Пестель, Ф. П. Шаховской, А. И. Якубович, И. Д. Якушкин. Первый по времени замысел, предложенный М. С. Луниным, от­носится к 1816 г. . После Петербургского совещания в 1820 г. члены Коренного совета Союза благоденствия собрались в Преображенских казармах на квартире И. П. Шипова, чтобы выбрать пути установления республиканского строя. После долгих споров вновь встал вопрос о цареубийстве . В декабристских кругах суще­ствовали планы убийства Александра I во время военных маневров в 1823 г. при Бобруйске, в 1824 г. - при Белой Церкви. В том же году М. И. Муравьев-Апостол вызывался убить императора и всех членов царской семьи «на каком-нибудь большом придворном бале и тут же провозгласить установление республики», и подговаривал на это Ф. Ф. Вадковского, А. З. Муравьева П. Н. Свистунова . В 1825 г., согласно показаниям В. Л. Давыдова, «Артамон Муравьев клялся на Евангелии совершить сие злодеяние» в Таганроге . Однако, как справедливо считал еще С. Н. Чернов, это решение каждый раз оказывалось не тактической установкой руководства «Тайного общества», а спонтанной реакцией, основанной на «неожиданной комбинации настроений и обстоятельств» и «разбивалось об упорную оппозицию большинства» . Схожую позицию занимает современный исследователь М. М. Сафонов, по мнению которого, 14 декабря 1825 г. «поручение Каховскому совершить террористический акт не имело существенного значения и носило вид некоего подспорья, задуманного на всякий случай, лишь для под­страховки основного замысла» .

Действительно, даже самый известный «московский заговор» 1817 г. был обусловлен конкретными обстоятельствами, связанными с письмом С. П. Трубец­кого, адресованным московским членам Союза спасения, в котором передавались слухи о сложившихся якобы намерениях правительства присоединить к Царству Польскому русские западные губернии, приобретенные еще в царствование Екате­рины II. Кроме этого, в письме, которое не сохранилось, С. П. Трубецкой сообщал о решительном намерении Александра I освободить помещичьих крестьян. Будто бы император в разговоре с председателем Государственного совета П. В. Лопухи­ным (о котором Сергей Петрович узнал от сына сановника, члена Союза спасения П. П. Лопухина) заявил, что, «если дворяне будут противиться, я уеду с семьей в Варшаву и оттуда пришлю указ» . Письмо повлекло за собой радикализацию настроений некоторых членов Союза, горячие споры и обсуждение необходимо­сти свержения или убийства императора, что привело к «московскому заговору» и вызовам на цареубийство Ф. П. Шаховского, А. З. Муравьева, И. Д. Якушкина. Со слов же сына И. Д. Якушкина - известного собирателя наследия декабристов Е. И. Якушкина, записанных Н. К. Шильдером в 1897 г., - «тогда были слухи, что Александр I удалится в Варшаву, откуда издаст манифест о реформе. Декабристы были убеждены, что вслед за этим последует общая резня помещиков. Чтобы из­бежать сего - решили убить Александра I» .

Однако Александр I, даже зная о цареубийственных планах заговорщиков, не усилил меры по их поиску, поскольку ложных сведений подобного рода было достаточно много. Император, вероятно, полагал, что информация о «вызове Якушкина на цареубийство» была в одном с ними ряду. Большое число подобного рода доносов за 1814-1825 гг. отложилось в фонде Комитета охранения общей безопасности Государственного совета. И хотя все они оказывались ложными, сведения по делам «о существовании в России заговора на жизнь императора», безусловно, доходили до Александра I . Кроме этого, Особенная канцелярия при министре полиции, в 1819 г. перешедшая в состав Министерства внутренних дел, всегда с особым вниманием относилась к делам и доносам об «оскорблении царя и всей царской фамилии» и всегда информировала о них самого императора .

Что же касается Союза благоденствия, то информацией о нем Александр I владел почти в полном объеме, поскольку именно на данную организацию было самое большое число доносов . Самым информативно насыщенным был донос М. К. Грибовского. Доноситель раскрыл перед властью данные о генезисе, со­ставе, политических целях и тактических установках политической конспирации, Петербургском совещании на квартире Ф. Н. Глинки в марте 1820 г., Московском съезде на квартире братьев И. А. и М. А. Фонвизиных в январе-феврале 1821 г., преобразовании Союза спасения в Союз благоденствия и последнего в две отрас­ли - Северную и Южную. На то, что Александр I о деятельности политической конспирации в России наиболее адекватные сведения получил из доноса М. К. Гри­бовского, ретроспективно указывали сами ее руководители и видные члены. Так, Н. И. Тургенев, вспоминая опасения своих товарищей относительно «полуобнару­жения» «Тайного общества» после Московского съезда, писал: «Основания для по­добных опасений были. Различные обстоятельства подтверждали, что императору было не только известно о существовании в России тайных обществ, но он знал и фамилии многих из участников. Некоторые высокопоставленные чиновники иногда проговаривались об этом в минуты раздражения, и у нас не было сомнений в верности этих суждений. Однако мы сохраняли полное спокойствие. Мы были убеждены, что никому не внушаем страха» . М. С. Лунин в своем «Разборе До­несения Тайной Следственной Комиссии» также подчеркивал, что «правительство знало о существовании Тайного союза: в бумагах покойного императора отысканы сочинения одного из его членов» . Не вызывает сомнений, что речь шла о «Запи­ске о тайных обществах в России», поданной в мае 1821 г. Александру I от члена Союза благоденствия, библиотекаря Гвардейского Генерального штаба и тайного агента командующего Гвардейским корпусом И. В. Васильчикова - М. К. Грибов­ского, через посредничество начальника Штаба корпуса А. Х. Бенкендорфа .

Александр I ознакомился с запиской М. К. Грибовского после возвращения летом 1821 г. с конгресса Священного союза в Лайбахе. Когда император появился в Петербурге, то И. В. Васильчиков получил возможность лично ему доложить все «указания» своего агента-доносчика и вручить собранный им материал. При этом «государь при словах о заговоре, которые, по-видимому, не были для него неожиданными, не обнаружил ни удивления, ни гнева и не только не дал при­казания арестовать или выслать членов Тайного общества, но даже определенно указал, что «не ему с ними быть жестоким»». Однако «находился в самом мрачном положении духа» . По другой версии, нашедшей отражение в воспоминаниях члена Союза спасения и Союза благоденствия, генерал-майора С. П. Шипова, после ознакомления с запиской М. К. Грибовского, Александр I будто бы сказал И. В. Васильчикову: «Не следует ударять шпагой по воде» . Сын И. В. Васильчикова - А. И. Васильчиков со слов отца также указывал, что «государь ни в этот раз (в 1821 г.), ни позже, несмотря на убедительную просьбу моего отца, не согласился принять меры против заговорщиков и говорил ему: «Никогда не прощу себе, что я сам заронил первое семя сего зла»» .

На этом же странном бездействии властей акцентировал внимание читателей своих мемуаров предполагаемый член Северного общества Д. И. Завалишин, по­лагая, что государственным лицам из ближайшего окружения Александра I, так же как самому императору, «неловко было бы преследовать людей за те самые идеи и стремления, которые и они некогда разделяли» . Действительно, чувство «вины», которое испытывал Александр I за распространение либеральных идей, играло не последнюю роль в мотивационном обосновании его отношения к конспирации. По мнению австрийского канцлера К.-В. Меттерниха, российский император яв­лял собой монарха, «политика которого так много помогла революционерам в его собственном государстве и который поставлен был в необходимость бороться с тем классом своих подданных, введенных в заблуждение и сбитых с пути теми же самыми людьми и принципами, которые он сам долго поддерживал» .

С точки зрения посла Великобритании при русском дворе лорда Дж. Лофтуса, даже поездка в Таганрог была своего рода «бегством» императора, испугавшего­ся не только «заговора» с целью его убить, но и тех проблем, которые могли бы возникнуть при официальном расследовании причин создания и деятельности в России политического «Тайного общества» . На данный мотив отказа Алексан­дра I от ареста и суда над «заговорщиками» обращал внимание и А. С. Пушкин, который в своих дневниках писал: «Но пока государь окружен был убийцами своего отца - вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14 декабря. Он услышал бы слишком жесткие истины» .

Известный просветитель А. Т. Болотов, вероятно, отражая общественные на­строения 1820-х гг., не сомневался в том, что император прекрасно знал, что «в государстве его много злоумышленных». Но почему же государь не предпринял никаких активных мероприятий «по пресечению их разрушительных действий»? Отвечая на этот вопрос, А. Т. Болотов стремился реабилитировать Александра I и объяснял бездействие носителя верховной власти «неудобностью открыть всю злодейскую шайку заговорщиков и злонамеренных», да и «прицепиться к ним и к открытию всей шайки и комплота не было ни повода, ни надобности» . Таким об­разом, уже тонким и умным современникам была видна сложная и неоднозначная подоплека отношения Александра I к движению тайных обществ в России.

Вопрос о причинах подобного поведения монарха не раз ставился в отечествен­ной литературе . В новейших исследованиях, прежде всего, работах А. Н. Саха­рова, его поведение объясняется, с одной стороны, политической толерантностью и гуманностью Александра I, а с другой - желанием императора сохранить свой политический авторитет. Историк подчеркивает, что «в этом можно усмотреть и гуманный акт, и неверие в серьезность их намерений, поскольку народ среди за­говорщиков был не сановный, молодой. Но, возможно, что Александр - и в этом могла быть обнаружена его действительная государственная мудрость, которая в подобных случаях изменяет многим правителям - просто не захотел привле­кать внимание к щепетильной проблеме, оповещать мир о противостоящей ему оппозиции, создавать прецедент» .

Однако анализ официальных материалов и источников личного происхождения позволяет сделать вывод, что отказ Александра I от политики репрессий в отно­шении членов «Тайного общества» основывался не на его принципиальной толе­рантности, а на прагматике государственных интересов и был обусловлен целым комплексом причин внешне- и внутриполитического свойства.

Внешнеполитический срез. Во-первых, в обстановке международной не­стабильности громкий политический процесс был не выгоден императору, пы­тавшемуся строить свои взаимоотношения с западными партнерами на условиях доминирования России в европейской политике. При этом провал российской дипломатии в греческом вопросе еще более актуализировал это стремление. Тот факт, что император так и не смог разрешить поставленной греческим вос­станием альтернативы - либо помочь единоверцам, и тем самым содействовать революции против «законной» власти и еще более дестабилизировать социально-политическую ситуацию в Европе, либо предоставить греков их собственной участи и этим ослабить позиции России на Востоке - свидетельствовал об усили­вающейся политической беспомощности, бездейственности, а по сути - кризисе верховной власти. Даже К. Меттерниху казалось, что «не Россия ведет нас, а мы ведем императора Александра по множеству совсем простых причин. Ему нужны советы, а он потерял всех своих советников. Каподистрия выглядит в его глазах как глава карбонариев. Он не доверяет своей армии, своим министрам, своему дворянству, своему народу» .

Во-вторых, поскольку все европейские революции 1820-х гг. были подготов­лены членами политических конспираций, то публичное признание деятельности «Тайного общества» в России умалило бы державное положение великой страны. В глазах коллег по Священному союзу гласный судебный процесс обнаружил бы, что и Российская империя не застрахована от разрушающего действия конспиративных союзов и ее «легко возмутить». Это могло ослабить позиции России в европейском альянсе. Именно поэтому после получения 28 октября 1820 г. на конгрессе в Троппау известия о восстании Семеновского полка, которое было инспирировано, как считал Александр I, адептами «Тайного общества», россий­ский император попытался заверить К. Меттерниха, что «он ручается головою, что у него в России никаких не будет восстаний». На что австрийский дипломат с сарказмом отвечал: «Государь не теряйте голову; она слишком драгоценна для России и для Европы» . Немаловажным обстоятельством в системе мотивационных обоснований оказывалось и наличие секретных протоколов трех конгрессов Священного союза (Аахен 1818 г., Троппау-Лайбах 1820-1821 гг., Верона 1822 г.) о праве вмешательства союзных правительств во внутренние дела субъекта союза, если в нем «зафиксировано» революционное движение. И хотя для интервенции союзнических войск был необходим официальный призыв о помощи, тем не менее, факт их существования, надо думать, удерживал власть от явных политических акций в отношении российских инсургентов.

Внутриполитический срез. Что касается российского среза, то отказ от поли­тики жестких репрессий, ареста и привлечения к суду членов «Тайного общества» был обусловлен несколькими политическими обстоятельствами. Во-первых, как уже отмечалось, самые информативно насыщенные доносы император получил на Союз благоденствия. Однако в его представлении, да и реально, Союз не был революционной организацией, имел либерально-просветительскую направлен­ность, в нем доминировали конституционно-монархические тенденции. Более того, Союз, возникший по образцу масонских лож и немецкого Союза добродете­ли или Тугендбунда, являл собой политическую организацию, которая не только не была антиправительственной, но, наоборот, пыталась пойти на диалог с пра­вительством, поддержать и укрепить его реформаторские устремления. В силу этого, существование «Тайного общества», его просветительская деятельность, конституционные цели и освободительные задачи в глазах императора, который в своей знаменитой варшавской речи сам провозгласил идею о распространении конституционно-аболиционистского опыта Царства Польского на всю Россию и ждал в ответ преобразовательную инициативу от дворянства, не являлось чем-то противозаконным и антигосударственным.

Следует подчеркнуть, что, по мнению самих декабристов, именно либерально-реформаторские, рассчитанные на долговременную идеологическую подготовку к изменению государственного строя страны и уничтожению крепостного права, цели «Тайного общества», корреспондирующие с преобразовательными наме­рениями императора, подтолкнули его к обнародованию своих планов введения конституции в России на Варшавском сейме. Так, член Союза спасения и Союза благоденствия М. С. Лунин ретроспективно писал: «Нравственный толчок от рас­пространения им (то есть ранним «Тайным обществом». - Т. А. ) идей был так силен, что император Александр счел нужным обещать, что дарует конституцию русским, как скоро они будут в состоянии оценить ее пользу (Речь при открытии Варшавского сейма, 15 марта 1818 г.)». Указывая, что такое обещание было встре­чено членами союза «с любовью и доверием, которое заслуживал высокий сан обе­щавшего», автор подчеркивал, что «это был политический залог» правительства. Этот «залог» не только «освящал» цели общества и придавал ему «новое рвение», но способствовал концентрации и собиранию всех его сил, чтобы «данное обе­щание сделать независимым от временной воли лица, и научить нацию понять, оценить блага свободы и их удостоиться» .

При этом императора, правительственных реформаторов и руководителей «Тайного общества» объединяла проблема общего и общественного мнения, поиска инструментов влияния на широкую общественную среду для создания позитивного имиджа власти и упрочения авторитета правительственной полити­ки, а также формирования прогрессивного дворянского сознания как идеологи­ческой основы будущих реформ. С точки зрения того же М. С. Лунина, «Тайное общество» своей либерально-просветительской деятельностью превращалось из субъективной в объективную политическую силу и делало необратимым процесс буржуазной модернизации социально-политического строя в России: «Действуя влиянием разумной силы на массу народа, оно сумело направить мысли, чувства, даже страсти различных сословий к органическому преобразованию самого пра­вительства. Существенные задачи конституционного образа правления были по­ставлены и определены так, что их решение становилось неизбежно в более или менее отдаленном будущем» .

И хотя механизм воздействия на дворянское общество в полной мере реально не работал ни у союза, ни у правительства, сам факт необходимости формирования прогрессивного общественного мнения осознавался правительством и руковод­ством Союза благоденствия. До начала 1820-х гг., как российские «либералисты» в целом, так и их наиболее активная часть - идеологи декабризма - надеялись на взаимодействие правительства и общественных сил. Важнейшими формами этого сотрудничества, по мнению руководителей союза (М. Ф. Орлова, Н. И. Тур­генева), а также лиц из их ближайшего круга (Д. И. Завалишина) - должны были стать не только контроль над общественными настроениями, но и определенная доля участия общества (и его части - союза) в реформаторском процессе. Их надежды были основаны на самоидентификации прогрессивного дворянства как политической силы, потенциально способной разделить с монархом ответствен­ность за реформаторские попытки. Кроме этого, стремление к взаимодействию было обусловлено просветительской идеей, что даже за злоупотребления и ошиб­ки правительство, которое прислушивается к общественному мнению, в глазах общества, развитого, привыкшего к политической деятельности и являющегося его поддержкой, несет гораздо меньшую ответственность .

Таким образом, в 1816-1820 гг. возникла совершенно реальная возможность для движения навстречу друг другу - верховной власти и просвещенной части дворянского общества, организованной в нелегальную, но мирную «оппозицию». Но этого так и не произошло. Александр I с эгоистической недальновидностью отказал российскому общественному либерализму в праве на легитимное суще­ствование. Это приводило не только к его размыванию и деморализации , но и к ослаблению преобразовательных потенций самой верховной власти, поскольку самостоятельно, без поддержки и взаимодействия с общественными силами она была не в состоянии постоянно держать высокий уровень преобразовательных программ и постоянное направление устойчивого, последовательного реформа­торства.

В последнюю эпоху царствования Александра I и последний период деятель­ности «Тайного общества», то есть в 1821-1825 гг., к этому диалогу уже не стре­милась ни та, ни другая сторона. Более того, происходил взаимообусловленный процесс, с одной стороны, усиления охранительных тенденций в правительствен­ной политике, а с другой - расширения радикальной составляющей в полити­ческой конспирации. В результате кризис официального либерализма выступал объективной и субъективной силой. С одной стороны, он спровоцировал радикализацию политических целей и тактических установок некоторых руководителей и активистов «Тайного общества», а с другой - сам в определенной мере был обусловлен кризисом декабристской конспирации. С начала 1820-х гг. «Тайный союз» декабристов, оставаясь по своей природе социально-культурным феноме­ном и имея либерально-реформаторскую направленность, начинает приобретать жестко-конспиративные черты и более соответствовать своим западным аналогам. В свою очередь это создавало условия для изменения отношения верховной власти к самой модели тайного общества.

Важнейшим последствием анализа Александром I революций в Централь­ной и Южной Европе, подготовленных членами политической конспирации, стало «сворачивание стягов» правительственного либерализма внутри страны. Негативный политический европейский опыт подсказывал императору, что пре­жде чем обратиться к вопросу о кардинальных российских преобразованиях, следует проанализировать степень зрелости и готовность российского общества и государства к форсированному реформаторству. Таким образом, в силу кризиса внешнеполитического либерализма и переосмысления проблемы российских фундаментальных реформ была приостановлена их реализация. Как известно, в 1820 г. была свернута секретная работа по созданию российской конституции («Государственной Уставной Грамоты Российской империи»), представлявшей собой попытку соединения «самодержавия с конституционной системой». Тогда же Александр I отказался от поддержки инициативы аристократическо-сановной элиты дворянского общества в крестьянском вопросе, нашедшей выражение в записке на Высочайшее имя о создании вольного общества помещиков для вы­работки условий отмены крепостного права .

Можно предположить, что именно Семеновская история и открытие деятель­ности «Тайного общества» в России не только усилили недоверчивость Алексан­дра I «даже к людям, в преданности которых он, казалось, не мог сомневаться» , но сделали в глазах императора данный крестьянский проект весьма опасным. Причем более всего его насторожила информация о сборе подписей среди по­мещиков в пользу освобождения крестьян, производимом кн. А. С. Меншиковым для подачи Всеподданнейшего адреса. Возможно, в этой инициативе император увидел подписку на вхождение в «Тайное общество», поскольку знал о подобной практике из доносов. Получив сведения об этой акции, Александр Павлович от­правил А. С. Меншикова в отставку «как человека, подозреваемого в сношениях с людьми, опасными для правительства», несмотря на то, что тот был начальни­ком канцелярии Главного штаба, флигель-адъютантом, пользовался «всегдашним императорским доверием». Как писал А. С. Меншикову И. В. Васильчиков, «к не­счастию, происшествие Семеновского полка и полученные государем сведения о распространении нитей тайного общества сильно на него подействовали». При этом Илларион Васильевич, укорял своего адресата за то, что без его ведома со­бирались открыто подписи, тогда как главное условие его участия в данном деле «была глубочайшая тайна» .

Таким образом, в начале 1820-х гг. происходил взаимообусловленный процесс отказа от политики реформ и изменения официального отношения к модели тайно­го общества как инструмента политического развития и фактора реформаторского процесса. «Преследуемый призраком тайного общества» , Александр I все более капитулировал перед консерватизмом.

Между тем, все более усилившаяся в эти годы российская консервативная мысль, нашедшая наиболее яркое воплощение еще в «Записке о Древней и Но­вой России» Н. М. Карамзина, не являлась воинствующе антиреформистской. Ее адепты, и, прежде всего, сам историограф стремились продемонстрировать верховной власти и дворянскому обществу возможность иного эволюционного пути, без ускоренной ломки и государственного строительства по западным образцам, до которых, как они полагали, Россия еще не доросла. Поиск консервативного варианта реформ приводил к постепенному оформлению важнейших теоретиче­ских установок российского консерватизма, в основе которого лежала теория по­степенности, приспособления привычных социально-политических форм и опоры на существующие учреждения, а также призыв к более осторожному отношению к преобразовательной практике и утилитарному и взвешенному подходу к опыту западноевропейских конституционных государств.

Все это приводило Александра I к отрицанию своего собственного либерально-государственного опыта и усиливало его опасения перед расширением либераль­ных настроений в обществе. Император все больше осознавал, что с помощью различных форм конспирации (от масонской ложи до тайного политического союза) социально активная группа дворянства приобретала не только политиче­ский опыт, но и потенциальные возможности реализации конституционного права представительства и реального участия в законотворчестве и управлении.

Политическим итогом этого процесса стал упоминавшийся уже знаменитый рескрипт Александра I управляющему Министерством внутренних дел графу В. П. Кочубею от 1 августа 1822 г., который санкционировал закрытие всех тай­ных обществ, «под каким бы наименованием они не существовали». Согласно рескрипту, во всех государственных учреждениях следовало «всех членов та­ковых обществ обязать подпиской, что они впредь никаких масонских и других тайных обществ составлять не будут». Предписывалось взять подписку и вообще со всех лиц, «состоящих на военной и гражданской службе», и в случае их отказа увольнять со службы . Рескрипт отражал, с одной стороны, информированность правительства о российской конспирации различных типов и видов, а с другой - ее предшествующее почти легитимное бытование.

Во-вторых, как уже отмечалось, на позицию власти в отношении конспиратив­ного движения большое влияние оказал донос М. К. Грибовского. Однако его воз­действие было амбивалентно и способствовало «спокойному», хотя и осторожному отношению Александра I к «Тайному обществу» даже в 1822-1825 гг. С одной стороны, доноситель подчеркивал узость социальной основы конспиративного движения и заверял носителя верховной власти, что «буйные головы обманулись бы в бессмысленной надежде на всеобщее содействие». «Русские столь при­выкли к образу настоящего правления, под которым живут спокойно и счастливо и который соответствует местному положению, обстоятельству и духу народа, что и мыслить о переменах не допустят» . Итак, Александру I в очередной раз была продемонстрирована позитивная и отвечающая внутренним условиям и на­родному духу сущность абсолютистской власти, главные достоинства которой заключались в сохранении социально-политической стабильности в стране и га­рантии от революционных потрясений. Это давало определенные политические ручательства и не требовало форсированных жестких репрессий. В силу этого, М. К. Грибовский не «советовал» доводить дело до «судебного исследования». С точки зрения доносителя, «трудно будет открыть теперь что-либо о сем обще­стве». С января 1821 г. внешне оно было распущено, документы уничтожены, и «каждый для спасения своего станет запираться». Поэтому, чтобы иметь досто­верные сведения, правительство должно избрать тактику не прямого судебного преследования, а секретного наблюдения за указанными в доносе лицами и их связями, а также сбора информации по конспиративному движению в целом. При этом М. К. Грибовский особо подчеркивал, что не следует поручать это наблю­дение военному генерал-губернатору Петербурга М. А. Милорадовичу, который «окружен людьми, участвующими в обществе или приверженными ему». И, хотя «зародыш беспокойного духа» находится «в войсках, особенно в гвардии», для того, чтобы в России не произошли военные революции, подобные европейским, нужны не экстремальные меры, а бдительный надзор и постоянное, спокойное наблюдение за войсками . И Александр I, желая стабилизировать ситуацию в стра­не и обезопасить Россию от революционной «вакханалии», прислушался к доводам доносителя, на что обратили внимание исследователи , и приказал продолжать наблюдение, бдительный контроль и сбор информации секретными службами.

С другой стороны, донос М. К. Грибовского укрепил уверенность императора в силе, могуществе и финансовых возможностях российской политической конспи­рации. Так, согласно опосредованному свидетельству И. Д. Якушкина, Александр I как-то сказал П. М. Волконскому, пытавшемуся успокоить его на счет «Тайного общества»: «Ты ничего не понимаешь, эти люди могут все: кого хотят возвысить или уронить в общем мнении; к тому же они имеют огромные средства» . На то, что Александр I считал «Тайное общество» очень сильной в экономическом и по­литическом отношении, а главное - многочисленной нелегальной организацией, якобы обращал внимание ее руководителей генерал А. П. Ермолов. Как писал Н. И. Тургенев, генерал, возвращаясь на Кавказ в 1822 г., «…сказал некоторым из нас: «Государь знает, зачем вы здесь собрались, но он уверен, что организация ваша весьма многочисленна; если бы он знал, что вас так мало, то, может быть, решился бы сыграть с вами какую-нибудь скверную шутку»». Как комментировал Н. И. Тургенев, «этот генерал часто виделся с императором в Петербурге, считал его способным питать подобные замыслы и полагал, что тот не приводит их в ис­полнение только из страха, что придется иметь дело с большим числом людей <…> Правительство, видимо, преувеличивало важность общества» . Поэтому не кажутся столь парадоксальными слова М. С. Лунина, что «в продолжение десяти лет или правительство было заодно с заговором, или оно не смело его уничтожить: и того и другого допустить невозможно» .

И хотя в записке М. К. Грибовского были названы 33 члена политической кон­спирации, но никаких массовых репрессивных мероприятий проведено не было. Следствием участия в Союзе благоденствия для большинства указанных в доносе лиц стали лишь - подозрительное отношение начальства и остановка продвиже­ния по службе . Следует добавить, что и по повелению Николая I, лица даже при­влеченные к главному судебному процессу, но являвшиеся только членами Союза благоденствия и «не участвовавшие в тайных обществах, возникших с 1821 года», были оставлены «без внимания» .

В-третьих, немаловажную роль в утверждении не репрессивной правитель­ственной политики в отношении «Тайного общества» сыграла беспечность военачальников и самого министра внутренних дел в отношении агентурных данных о деятельности конспирации в Петербурге и на юге империи. Помимо записки М. К. Грибовского, главными источниками информации для правитель­ства являлись доносы других членов политической конспирации, поданные по собственной инициативе (А. Н. Ронова, И. М. Юмина, И. В. Шервуда), донесения агента генерала И. О. Витта - А. К. Бошняка, агентурные сведения чиновни­ков секретной полиции, а также перлюстрация. Однако военное командование в Петербурге - П. М. Волконский и М. А. Милорадович, а также В. П. Кочубей, в первых числах ноября 1820 г. информированные А. Н. Роновым о существо­вании в столице «зловредного тайного союза», посчитали сведения доносителя недостаточно обоснованными и невольно дезинформировали Александра I. При­чем В. П. Кочубей во всеподданнейшее письме от 20 ноября 1820 г., информируя императора «о слухах, что в Санкт-Петербурге составилось общество, враждебное правительству», высказывал свои сомнения в существовании антиправительствен­ной оппозиции . В свою очередь, и начальники 2-й армии - П. Х. Витгенштейн, П. Д. Киселев, И. В. Сабанеев - после доноса И. М. Юмина от 5 февраля 1822 г. имевшие сведения о политической конспирации в своих войсках, - стремились уйти от ответственности и обезопасить себя от обвинения в «разложении» под­чиненных им частей. В донесениях в Петербург они демпфировали политическую составляющую дел о конспиративном движении и усиливали дисциплинарную.

Но и сам Александр I не спешил использовать решительные меры против «злоумышленников». Даже после шпионско-провокационной деятельности А. К. Бошняка - И. О. Витта в Южном обществе в мае-августе 1825 г., а также личного доклада последнего императору 18 октября того же года в Таганроге император не изменил своей позиции. При этом генерал не только говорил о «за­говоре» в 1-й и 2-й армиях, «грозящем государственному устройству и лично императору», но проинформировал о «деле Тайного общества» с указанием ряда новых имен - М. А. Бестужева, К. Ф. Рылеева, В. Н. Лихарева и др. и предложил план ареста уже известных заговорщиков. Однако Александр I лишь приказал генералу продолжать секретное наблюдение за их действиями.

18 мая 1825 г. И. В. Шервуд написал письмо Александру I, в котором инфор­мировал императора о деятельности политической конспирации во 2-й армии. Вследствие чего доноситель был вызван в Петербург, 17 июля того же года имел аудиенцию императора, который приказал ему продолжить шпионскую деятель­ность. Узнав программу и политические цели Южного общества, Шервуд сообщил об этом донесением от 20-21 сентября А. А. Аракчееву, который, не распечатывая конверт, отправил его царю в Таганрог. Александр I получил пакет 11 октября 1825 г. во время своего последнего крымского путешествия. Ознакомившись с бумагами, он передал их начальнику Главного штаба, генерал-майору И. И. Ди­бичу. 10 ноября того же года И. В. Шервуд получил пакет от генерала с последним императорским повелением «действовать самым энергичным образом» по поиску бумаг и полного списка членов «Тайного общества» . После смерти Александра I, 25 ноября 1825 г. военное командование в Таганроге получило Всеподданнейшее письмо А. И. Майбороды с списком более 70 членов Южного общества . Впереди было междуцарствие и 14 декабря 1825 года.

В целом же, вопрос об отношении Александра I к декабристскому «Тайному обществу» следует рассматривать в контексте широкой проблемы: верховная власть и общественные объединения первой четверти XIX в. При этом официаль­ная позиция в отношении к ним являлась составной частью правительственной политики, обусловленной как элементами стратегической долговременной про­граммы, так и конкретными обстоятельствами и политической конъюнктурой.

В отношении Александра I к общественному движению, в том числе движению тайных обществ, совершенно четко просматриваются два периода: либерализации и ужесточения правительственного курса. В первый период (1801 г. - начало 1820-х гг.) задачи создания идеологической основы для предполагаемого превра­щения России в конституционно-представительную монархию (конституционные планы 1809, 1820 гг.) требовали политического развития дворянства, усиления его социальной роли, предоставления возможности выражения дворянского обще­ственного мнения. В этот период общественные объединения, в том числе тайные общества, обладали несколькими функциями. Первой функцией становилась «под­готовка умов» к осуществлению политико-правовой реформы и подчиненных ей преобразований в государственном управлении и социальной сфере. Общества, как легальные, так и тайные, деятельность которых рассматривалась Александром I, правительственными деятелями и дворянскими интеллектуалами, как выражение некоторой гражданской свободы и составная часть концепции «законной монар­хии», должны были приучать их участников к новой либерально-просветительской модели общественной жизни и сформировать гражданское самосознание дворян­ства. Вторая функция состояла в формальном ограничении абсолютистской власти и подмене проблемы представительства проблемой общественного мнения.

Второй период царствования Александра I (1821-1825 гг.) характеризуются приостановкой реформаторского процесса и более осторожным отношением верховной власти к конституционной проблеме, а значит - и к подчиненному ей вопросу об общественных объединениях, в том числе тайных обществах. Запу­щенный самим правительством с начала XIX в. механизм политического развития дворянства, формирования передового общественного мнения к началу 1820-х гг. привел к тому, что социально активная и политически развитая часть дворянского общества стала настойчиво ставить вопрос о реализации конституционного права представительства. Не контролируемые правительством социально-политические процессы «напугали» Александра I, который отказался от официального либерализма и лишил либерально-реформаторское по своим целям «Тайное общество» декабристов права на легальное существование. Это, в свою очередь, сделало его по настоящему «тайным» и изменило тактические установки конспираторов. Единственным способом изменить ход и направление российской истории в конце 1825 — начале 1826 г. радикально настроенные руководители Севера и Юга избрали государственный переворот в форме «военной революции».

Андреева Татьяна Васильевна

Список источников и литературы

Александренко В. Н. Россия и Англия в начале царствования императора Николая I: (По донесениям английского посла Странгфорда) // РС. 1907. Т. 131. № 9. С. 529-536.

Андреева Т. В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: Правительственная политика и общественное мнение. СПб.: Лики России, 2010. 912 с.

Артамонов Д. С. Из истории «московского заговора» 1817 года // Освободительное движение в России. Вып. 21. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2006. С. 55-67.

Бокова В. М. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в. М.: Реалии-Пресс, 2003. 652 с.

Борщяк И. [К.] Восстание декабристов в освещении французского дипломата (По не­изданным материалам) // Парижский вестник. 1925. 25 июля. № 69.

Бумаги князя Иллариона Васильевича Васильчикова // РА. 1875. Кн. 3. № 12. С. 410-459.

Восстание декабристов: Документы. Т. XVII / Изд. подгот. С. В. Мироненко, С. А. Се­ливанова, В. А. Федоров. М.: Наука, 1980. 295 с.

Восстание декабристов. Документы. Т. XX / под ред. А. Н. Сахарова. М.: РОССПЭН, 591 с.

Глинка С. Н. Исторический взгляд на общества европейские и судьбу моего отечества: шестой период царствования Александра первого от 1818 года до 1825. 8 января 1844 г. // Николай I. Личность и эпоха. Новые материалы. СПб: Нестор-История, 2007 С. 118-131.

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1165 (Особенная Канце­лярия МВД). Оп. 1. Д. 299. Л. 1-4; Д. 300. Л. 1-9; Д. 304. Л. 1-34; Д. 312. Л. 1-36; Ф. 1717 (Собственная канцелярия шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа). Оп. 1. Д. 128 Л. 1-12 об.; Д. 162. Л. 1-6 об.

Декабристы. Биографический справочник. М.: Наука, 1988. 444 с.

Жуковская Т. Н. Зимние тетради // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. Вып. 1. СПб.: Нестор, 1997. С. 11-28.

Жуковская Т. Н. Правительство и общество при Александре I: Учебное пособие по спецкурсу. Петрозаводск: Издательство Петрозаводского государственного университета, 217 с.

Завалишин Д. И. Записки декабриста Д. И. Завалишина. СПб.: Типография М. А. Вольфа, 1906. 464 с.

Записка о тайных обществах в России, составленная в 1821 году // РА. 1875. Кн. 3. № 12. С. 423-433.

Ильин П. В. Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные след­ствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825-1826 гг. СПб.: Нестор-История, 2004. 663 с.

Лунин М. С. Письма из Сибири / Изд. подг. И. А. Желвакова и Н. Я. Эйдельман. М.: Наука, 1988. 250 с.

Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи / Изд. подгот. Б. Е. Сыроечковским. М.; Л.: Госиздат, 1926. 248 с.

Меттерних К.-В. Из записок князя Меттерниха // Исторический вестник. 1880. Т. 1. С. 168-180.

Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М.: Наука, 1989. 238 с.

Мироненко С. В. «Московский заговор» 1817 г. и проблема формирования декабрист­ской идеологии // Революционеры и либералы России. М.: Наука, 1990. С. 239-250.

Нечкина М. В. Движение декабристов: В 2 т. Т. 1. М.: АН СССР, 1955. 484 с.

Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 859 (Н. К. Шиль-дер). Карт. 17. № 20. Л. 1-5 об; Карт. 18. № 18. Л. 53; Карт. 38. № 15. Л. 15.

Полное Собрание Законов Российской Империи. Собрание первое. (ПСЗ-I). Т. XXXVIII. № 29151.

Пушкин А. С. Дневники. Записки. СПб.: Наука, 1995. 286 с.

Рахшмир П. Ю. Князь Меттерних: человек и политик. Пермь: Издат. дом «Коммер­сант», 2005. 406 с.

Вокруг доноса Грибовского // Освободительное движение в России. Вып. 7. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1978. С. 90-99.

Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1163 (Комитет охранения общей безопасности). Оп. 1. 1814-1821 гг. Д. 1а, 2, 3.

Сахаров А. Н. Александр I. М.: Наука, 1998. 286 с.

Сафонов М. М. 14 декабря 1825 г. и проблема цареубийства // Политическая история России. Исторические чтения: «Гороховая, 2. 2006». Вып. 3. СПб., 2006. С. 14-17.

Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. 694 с.

Семенова А. В. Новое о доносе М. К. Грибовского на декабристов // Советские архивы. № 6. 1991. С. 65-71.

Трубецкой С. П. Записки. Письма И. Н. Толстому 1818-1823 гг. / Сост., вступ. статья и комм. Т. В. Андреевой и П. В. Ильина. СПб.: Лики России, 2011. 382 с. Тургенев Н. И. Россия и русские. М.: ОГИ, 2001. 743 с.

Федоров В. А. Доносы на декабристов (1820-1825) // Сибирь и декабристы. Вып. 4. Иркутск: Иркутское книжное издательство, 1988. С. 130-151.

Чернов С. Н. У истоков русского освободительного движения. Избранные статьи по истории декабризма. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1960. 422 с.

Шешин А. Б. Устав Орден Восстановления // 14 декабря 1825 года. Источники. Ис­следования. Историография. Библиография. Вып. II. СПб.; Кишинев: Нестор-История, С. 139-174.

Шешин А. Б. Д. И. Завалишин и Александр I // 14 декабря 1825 года. Источники. Ис­следования. Историография. Библиография. Вып. IV. СПб.; Кишинев: Нестор-История, С. 261-332.

Шипов С. П. Воспоминания С. П. Шипова // Русский архив. 1878. Кн. 2. № 6. С. 180-186. Якушкин И. Д. Записки И. Д. Якушкина. М.: Типография М. А. Вольфа, 1905. 236 с. Le Forestier. Les illumines de Baviere et la franc-maconnerie allemande. 2 ed. Geneve, 446 с.

Примечания:

________________________________________

Об Ордене иллюминатов см.: Le Forestier. Les illumines de Baviere et la franc-maconnerie allemande. 2 ed. Geneve, 1974; Андреева Т. В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение. СПб., 2009. С. 244-246.

Цит. по: Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 427.

Не только сами члены политической конспирации, доносители и агенты полиции, но и императоры Александр I Николай I, и члены Следственной комиссии считали декабристские организации единым «Тайным обществом» или «Тайным союзом», единой, эволюционирующей нелегальной организацией, имеющей «отделения» или «отрасли». См.: Лунин М. С. Взгляд на русское Тайное общество с 1816 до 1826 года // Письма из Сибири. М., 1988. С. 54-62; Трубецкой С. П. Записки. Письма И. Н. Толстому 1818-1823 гг. / Сост., вступ. статья и комм. Т. В. Андреевой и П. В. Ильина. СПб., 2011. С. 62-63.

Цит. по: Борщяк И. [К.] Восстание декабристов в освещении французского дипломата (По неиз­данным материалам) // Парижский вестник. 1925. 25 июля. № 69.

Записка гр. И. О. Витта о поручениях, в которых был употреблен императором Александром I. На­писана собственноручно И. О. Виттом для Николая I и относится к 1826 г. Копия // ОР РНБ. Ф. 859 (Н. К. Шильдер). Карт. 17. № 20. Л. 1-5 об.Артамонов Д. С. Из истории «московского заговора» 1817 года // Освободительное движение в России. Вып. 21. Саратов, 2006. С. 55-67.

Трубецкой С. П. Записки. Письма И. Н. Толстому 1818-1823 гг. С. 40, 47, 52, 159, 287-288.

Рассказы Е. И. Якушкина, записанные в Ярославле 22 ноября 1897 г. // ОР РНБ. Ф. 859. К. 38. № 15. Л. 15.

О берейторе, саксонском уроженце И. И. Игналинцове, сделавшем извет о существовавшем в России заговоре на жизнь императора Александра Павловича и цесаревича Константина Павловича // РГИА. Ф. 1163 (Комитет охранения общей безопасности). Оп. 1. 1814-1821 гг. Д. 3; По доносу служащего в Нижегородском земском суде коллежском регистраторе Иване Николаеве на бывшего священника Васильева и канцеляриста Лариона Снежинского, сделавших извет о покушении на жизнь императора Александра I // Там же. 1815-1825 гг. Д. 2; О канцеляристе Тимофее Филинкове, сделавшем доносы о злоумышлении на жизнь императора Александра I // Там же. 1817-1827 гг. Д. 2а; О ревельском по­мещике М. И. Градовском и шляхтиче И. М. Бобятинском, обвинявшихся в ложном доносе о заговоре против императора Александра I // Там же. 1818-1826 гг. Д. 1а.

Дело о предании суду дьякона К. Бызкова за оскорбление царя. 27 августа-21 сентября 1816 года // ГАРФ. Ф. 1165 (Особенная Канцелярия МВД). Оп. 1. Д. 300. Л. 1-9; Дело о расследовании доноса унтер-офицера Н. Шляхотенко на прапорщика Нарвского пехотного полка И. Васильева по обвине­нию его в «оскорблении царя». 16 февраля — 16 июля 1817 г. // Там же. Д. 312. Л. 1-36; Переписка с Казанским военным губернатором о расследовании доноса канцеляриста Иванова на мещанина Карташова об «оскорблении царя». 15 февраля — 24 февраля 1817 г. // Там же. Д. 304. Л. 1-34; Рапорт исправника Курской губернии управляющему министерством полиции об «оскорблении царя» содер­жателем питейного дома в с. Никольском Обоянского уезда Бирюковым. 7 октября 1819 г. // Там же. Д. 299. Л. 1-4.

Об этом см.: Рогинский А. Б., Равдин Б. Н. Вокруг доноса Грибовского // Освободительное движение в России. Вып. 7. Саратов, 1978. С. 90-99; Федоров В. А. Доносы на декабристов (1820-1825) // Сибирь и декабристы. Вып. 4. Иркутск, 1988. С. 130-151; Семенова А. В. Новое о доносе М. К. Грибовского на декабристов // Советские архивы. М., 1991. № 6. С. 65-71; Андреева Т. В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение. С. 449-468.

Тургенев Н. И. Записки изгнанника // Тургенев Н. И. Россия и русские. М., 2000. С. 61.

Лунин М. С. Р азбор Донесения Тайной Следственной Комиссии Государю Императору в 1826 году // Лунин М. С. Письма из Сибири… С. 74, 420.

Записка о тайных декабристских обществах в России, составленная Грибовским и поданная А. Х. Бенкендорфом Александру в 1821 году // ГАРФ. Ф 1717 (Собственная канцелярия шефа жан­дармов А. Х. Бенкендорфа). Оп. 1. Д. 162. Л. 1-6 об. Опубликована впервые: Русский архив. 1875. Кн. 3. № 12. С. 423-433.

Пушкин А. С. Дневники. Записки. СПб., 1995. С. 35.

Жуковская Т. Н. Зимние тетради: письмо А. Т. Болотова внуку М. А. Леонтьеву от 30 января 1826 г. // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. Вып. 1. СПб., 1997. С. 24.

Рогинский А. Б., Равдин Б. Н. Вокруг доноса Грибовского. С. 90-99; Семенова А. В. Новое о доносе М. К. Грибовского на декабристов. С. 65-71.

Сахаров А. Н. Александр I. М., 1998. С. 112.

Цит. по: Рахшмир П. Ю. Князь Меттерних: Человек и политик. Пермь, 2005. С. 204.

Глинка С. Н. Исторический взгляд на общества европейские и судьбу моего отечества: Шестой пе­риод царствования Александра первого от 1818 года до 1825. 8 января 1844 г. // Николай I. Личность и эпоха: Новые материалы. СПб., 2007. С. 121.

Записки И. Д. Якушкина. С. 74.

Восстание декабристов. Т. XX. С. 16.

Алфавит членам бывших злоумышленных тайных обществ и лицам, прикосновенным к делу, произ­веденному высочайше учрежденною 17-го Декабря 1825-го года Следственною Комиссиею, составлен 1827 года // Декабристы. Биографический справочник. С. 215-345; Ильин П. В. Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных вы­ступлений 1825-1826 гг. СПб., 2004. С. 584-586.

Черновые описи документов, обнаруженных в кабинете Александра I после его смерти // ГАРФ. Ф. 1717 (Собственная Канцелярия шефа жандармов А. Х. Бенкендорфа). Оп. 1. Д. 128 Л. 1-12 об.

Андреева Т.В. Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение. С. 449-486.

Трубецкой С. П. Записки. Письма И. Н. Толстому 1818-1823 гг. С. 64.

Александр и декабристы

После смерти Александра I настало время фактического междуцарствия. Так как у Александра не было сыновей, а дочь умерла, его брат Константин оказался главным претендентом на престол. Но еще в 1819 году он говорил с Александром о том, что отказывается от своих прав на трон ради морганатического брака с польской женщиной не королевской крови. В 1823 году Александр официально принял это отречение, подготовив манифест, который передавал право наследования его младшему брату Николаю. Хотя самого Николая поставили в известность об этом решении, манифест был сохранен в секрете. Запечатанные копии этого документа, помеченные словами «Открыть только после моей смерти», были переданы на хранение в Успенский собор в Москве, с ведома Сената и Государственного Совета в Санкт-Петербурге. Неуверенный в преданности гвардейских полков и сознающий потенциальную угрозу со стороны польских сил Константина (Константин управлял Польшей), Николай сначала не решился принять трон и принес присягу Константину 9 декабря, вместе с гвардией и государственными служащими. Только после публичного отречения Константина от трона Николай твердо решил принять власть, и 24 декабря гвардейским частям было приказано принести присягу вторично, теперь уже Николаю. В этой обстановке члены тайной организации, известной в истории как Северное общество, решили поднять в Петербурге восстание 26 декабря (отсюда - «декабристы»), формально в пользу Константина (который заслужил почему-то репутацию либерала) и потребовать введения конституции. Распространенная легенда гласит, что гвардейские солдаты весело восклицали слово «Конституция!», считая, что это имя жены Константина. Около 3000 человек под командованием тридцати офицеров пришли на Сенатскую площадь, но, сумбурно управляемые и сбитые с толку, они не представляли действительной опасности, а большая часть гвардии вообще осталась верной своему государю. «Бунтовщиков» в конце концов с легкостью разогнали, когда артиллерия открыла огонь (было примерно подсчитано, что потери составляли 70–80 человек). За этим неудачным выступлением следовало восстание на Юге, поднятое Южным обществом вместе с Обществом объединенных славян, но оно было с легкостью подавлено царскими отрядами, и к середине января с ним было покончено.

Почти через месяц после смерти Александра разгорелись новые восстания, причем, определенно, они являлись протестом против его наследника, Николая I. Понятно, что эти восстания очень потрясли Николая и его окружение (его мать все время повторяла в день восстания в Санкт-Петербурге: «Господи, что скажет Европа?») . Николая убеждали, что революция была частью деятельности европейских заговорщиков, что эти низкие идеи распространяются из Западной Европы, особенно из Франции, которая традиционно представлялась рассадником революций. В этом Николай уверился в ходе работы Следственной комиссии, которая занималась участниками обоих выступлений; так: например, декабрист А. Н. Муравьев признался Комиссии, сказав, что приобрел свои «ненормальные либеральные идеи во время пребывания за границей» . Николай проявил огромный интерес к работе Комиссии и до конца своего правления хранил копии отчетов на своем столе, что напоминало ему об угрозе революции. Восстание декабристов, однако, имело важное значение не только потому, что оказало влияние на Николая и его политику, но и потому, что явилось результатом проблем и неудач царствования Александра. Правление, которое, казалось, обещало далеко идущие внутренние реформы и во время которого Россия стала господствующей континентальной державой, закончилось с уходом части образованной элиты русского общества.

Казалось, Александр имел много общего с офицерами, которые вели свои подразделения на восстание 1825 года (мы знаем немного о мотивах простых солдат, которые шли за своими офицерами). Большая часть лидеров Северного и Южного обществ были выходцами из привилегированных аристократических семей и получили замечательное образование с западным уклоном. Они знали иностранные языки и были знакомы с работами виднейших европейских деятелей того времени; библиотека Павла Пестеля, лидера Южного общества, содержала книги Руссо, Гельвеция, Гольбаха, Дидро, Кондильяка, Вольтера, мадам де Сталь, Беккариа и Бентама. Как и Александр, многие декабристы были в восторге от завоеваний Французской революции, также не имея никакого революционного опыта (декабристы, находясь в ссылке в Чите, пели «Марсельезу»). Многие из них участвовали в кампаниях против Наполеона и вошли в Париж вместе с Александром в 1814 году. Многие также остались во Франции (между 1814 и 1818 годами там находилось 30 000 русских солдат и офицеров, и подсчитано, что примерно треть декабристов были офицерами), или, как и сам царь, путешествовали по другим странам. Они интересовались конституционными установлениями в разных странах, исповедовали гуманистические взгляды и проникались отвращением к крепостничеству. Некоторые из них были не менее религиозны, чем сам Александр (например, декабрист Михаил Орлов был членом Русского Библейского общества, а Михаил Сергеевич Лунин обратился к римскому католицизму).

Общие взгляды Александра и многих декабристов послужили причиной того, что царю так и не удалось провести решительную акцию против этих тайных обществ, несмотря на информированность об их существовании. В самом деле, казалось, он даже разделял взгляды раннего тайного Союза Благоденствия. Ознакомившись с содержанием конституции Союза, так называемой «Зеленой книгой», которая была основана на конституциях немецкого патриотического тайного общества Тугендбунд, Александр отметил, что правила конституции «замечательны», но предупредил, что слишком многие тайные общества начали с чисто филантропических целей, а затем повели заговорщическую деятельность против государства . По словам Константина после смерти Александра, царь часто разговаривал с ним о Союзе Благоденствия и в 1822 или 1823 году дал ему почитать устав этого союза. За кажущимся преобладанием чисто филантропических задач Союз Благосостояния на самом деле ставил целью создание конституции для России, но Александр не знал его точных планов. Не позднее 1821 года (после потрясений дома и за границей в 1820 году), получив рапорт о деятельности тайных обществ от Васильчикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга и командующего императорской гвардией, Александр сказал: «Ты, который служил мне с самого начала моего правления, точно знаешь, что я разделял и одобрял эти иллюзии и ошибки!» . Историк Цетлин писал, что Александр «являлся первым декабристом - старшим братом тех людей, которые позже так сильно ненавидели его» и что «всю жизнь, даже с трудом двигаясь в темном лабиринте мистических поисков, в душе он оставался их единомышленником». Но Александр не настолько симпатизировал будущим декабристам, чтобы игнорировать их деятельность, и одобрил предложение Васильчикова учредить небольшую секретную полицию для наблюдения за ними в Санкт-Петербурге и его окрестностях.

Сходство между Александром и декабристами на самом деле было поверхностным. Александр умер в возрасте сорока семи лет, а декабристы представляли, с некоторыми исключениями, более молодое поколение (средний возраст их - между двадцатью и тридцатью годами, причем сорок процентов были моложе двадцати пяти). Александр получил образование в конце восемнадцатого века и воспитывался на книгах французского Просвещения. Декабристы, преимущественно, получили образование в начале девятнадцатого столетия и находились под влиянием наполеоновских событий не менее, чем революционная Франция, кроме того, они были последователями раннего романтизма (некоторые декабристы были выдающимися литературными деятелями). Образование, которое многие из них получили - в таких учебных заведениях, как линей в Царском Селе, Московская школа артиллерии или Московский университет, - возбуждало умы студентов и очень отличалось от частного, полученного Александром от Лагарпа. Декабристы не только были знакомы с конституцией революционной Франции, но знали и конституции начала девятнадцатого века, например, французскую конституцию 1814 года, которая была опубликована в журнале «Сын Отечества». Русские журналы также печатали переводы испанской и норвежской конституций и писали о форме правления в Англии.

Хотя события 1812 года сильно потрясли Александра, его опыт очень отличался от опыта многих декабристов, которые участвовали в кампании против Наполеона (некоторые из участвовавших в восстании 1825 года, были, конечно, слишком молодыми для этого). Они, в отличие от Александра, встречались не только с врагом, но и общались с крестьянами партизанских отрядов (декабрист Михаил Орлов сражался в партизанском отряде под командованием генерала И. С. Дорохова), что было для них необычно. Торжество изгнания иностранных захватчиков из Отечества породило всеобщее чувство гордости и патриотизма в молодых офицерах. Будущий декабрист Н. А. Бестужев писал: «Огромная Россия поднялась как один человек… Народный гнев в России был так велик потому, что это была народная война» . «Мы - дети 1812 года», - сказал декабрист Матвей Иванович Муравьев-Апостол . Смесь восхищения иностранным с великой гордостью за Россию была обычна для молодых впечатлительных офицеров. А. В. Чичерин, поручик Семеновского полка, погибший во время освобождения Европы от Наполеона, писал из Бунцлау:

…любовь, которую я чувствую к своему Отечеству, горит, как чистый огонь, облагораживающий мое сердце… Здесь мы постоянно видим достижения цивилизации, так как они проявляются во всем - в способе обработки полей, строительстве домов, народных обычаях - но несмотря на это, никогда, даже ни на одну минуту, не пожелаю я поселиться под чужим небом, на земле, отличной от той, где я был рожден и где покоятся мои предки .

Впечатления декабристов о загранице после 1815 года также значительно отличаются от впечатлений Александра. Хотя он имел как официальные, так и частные контакты с заграницей, ему не нравились фамильярность и панибратство многих молодых офицеров русской армии в общении с иностранными офицерами того же возраста и положения. Такие контакты оказали влияние на декабристов братьев Бестужевых. Михаил Александрович Бестужев писал: «Наш флот, находящийся в Англии в 1812 году, и наши морские офицеры, ежегодно посещающие военные корабли Англии, Франции и других иностранных государств, поняли форму управления в этих местах». Николай Бестужев, его брат, в 1815 году провел 5 месяцев в Голландии, что позволило ему «впервые понять пользу законности и гражданских прав» . Декабрист барон Андрей Розен (балтийский немец) писал в своих воспоминаниях о влиянии на молодых интеллигентных офицеров их первого пребывания во Франции: от беседы о литературе, поэзии и прозе они непроизвольно и незаметно перешли к обсуждению якобинцев и жирондистов, карбонариев и тугендбундгеноссен…

Экстраординарные события 1812 года также свидетельствовали о необычайном мужестве людей в то время и патриотизме, который трудно представить. Под нежным небом в новом окружении, которое носило отпечаток более высокой цивилизации, под влиянием более мягких манер и более человечного взгляда на жизнь многие русские офицеры приобрели некоторые новые понятия о правительстве их собственной страны .

Нельзя сказать, что Александр имел какие-либо контакты с германскими масонами и тайными обществами, как некоторые его молодые офицеры. Генерал И. Дибич (бывший прусский офицер, служивший позже при русском Генеральном штабе) рапортовал из Мейсена о духе «свободомыслия» среди русских офицеров, которые вступали в контакт с немецкими обществами, и предостерегал о «так называемом тугендбунде, распространении слухов, о разном отношении прусских офицеров к своему правителю, о связях этих обществ с Франкфуртом, Берлином, Дрезденом, Лейпцигом, Бамбергом, Мюнхеном, Варшавой и Санкт-Петербургом» . Знакомство некоторых декабристов с иностранными масонскими ложами и тайными обществами было отражено в конституционных проектах ранних секретных обществ в России. Конституции таких обществ, как Орден русских рыцарей и Союзы Спасения и Благоденствия, повторяли некоторые правила и иерархию масонских лож. Влияние германского Тугендбунда особенно хорошо просматривалось в конституции Союза Благоденствия.

Хотя Александр разделял основные филантропические идеи некоторых немецких обществ, они не оказывали на него особого влияния, на самом деле он даже не полностью знал их цели. Декабристы были исполнены чувства глубокого патриотизма, которое возросло в результате вторжения 1812 года, они интересовались новыми идеями национализма и историей романтического движения начала XIX века. Эти люди гораздо лучше Александра понимали исторические традиции и гордились ими. Хотя декабристы не менее, чем сам царь, разрабатывая новые конституционные модели для России, следили за Западной Европой, их проекты отражали этот новый интерес к русской истории и гордость за нее. В конституции, предложенной Северным обществом, составленной Никитой Муравьевым, представительное собрание называлось народным вече, которое существовало в Новгороде и Пскове с X века. Конституция, предложенная Южным обществом, составленная Павлом Пестелем, называлась Русской Правдой - название первого русского свода законов в XII веке. Александр никогда не проявлял особого интереса к прошлому России, ее традициям, помимо этого его западная ориентация была объектом критики. Поэт К. Ф. Рылеев, член Северного общества, охарактеризовал Александра следующими словами: «Царь наш - немец русский, носит мундир прусский» .

Национальная гордость страдала при сравнении России с иностранными государствами, особенно после того, как Россия спасла Европу от тирании Наполеона. Предисловием к конституционному проекту Северного общества служили такие слова: «Все европейские нации добиваются конституции и свободы. Русская нация, большая, чем любая из них, заслуживает таковую не менее, чем они» . Декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский писал: «В общем, все события, происходившие в Европе с 1813 по 1914 год, возбудили чувства всей молодежи, убедившейся в том, что Россия полностью отстала в социальной политической жизни». Декабрист Михаил Александрович Фонвизин считал, что влияние заграницы на многих молодых русских являлось причиной их недовольства:

Во время кампании в Германии и Франции наши молодые люди познакомились с европейской цивилизацией, что произвело огромное впечатление на них, поэтому они могли сравнивать все увиденное за границей с тем, что постоянно проявлялось дома. Рабство огромного большинства русских, не имеющих никаких прав, жестокое обращение власть имущих, их скверные манеры и оскорбления, всеобщий произвол - все это возбуждало недовольство, оскорбляло патриотические чувства образованных русских. Многие из них поняли это во время кампании, общаясь с германскими офицерами и с членами Прусского тайного общества… В откровенных разговорах с ними наши молодые люди незаметно для себя научились свободно мыслить и захотели конституционных установлений, стыдясь за Россию, в которой царил унизительный деспотизм .

Один из братьев Бестужевых, Александр, так писал о патриотизме и крушении надежд многих людей:

Наполеон вторгся в Россию, и тогда впервые русский народ почувствовал свое могущество; в то время во всех сердцах пробудилось чувство независимости, сначала политической, затем национальной. Это было началом свободомыслия в России… Военные, от генералов до простых солдат, возвратившись домой, говорили только о том, как хорошо в иностранных землях. В этом сравнении родился естественный вопрос: почему там не так, как здесь?

Хотя менталитет и образ мышления декабристов и Александра очень отличались, в первые несколько лет после изгнания Наполеона казалось, что их стремления совпадают. Речь Александра в 1818 году в польском Сейме подтверждала, что он думал о введении конституции в России, и многие русские ожидали этого в ближайшем будущем. Как и царь, будущие декабристы были знакомы с двумя главными вопросами, которые следовало разрешить в России - отменой или реформированием крепостного права и установлением единого закона - и были уверены, что этого можно достичь только с помощью конституции. Декабристы ненавидели крепостное право не меньше, чем сам Александр. М. М. Спиродов, например, сказал Следственной комиссии, что его либеральные идеи родились в результате наблюдения за состоянием крепостных крестьян:

Я понял, что плодородная провинция платит дань только помещикам; я видел непрерывную работу крестьян, плоды которой шли только на обогащение помещиков. Я видел богатейшие урожаи зерна, тогда как к концу года у крестьян его не оставалось не только для продажи, но и для еды… Я чувствовал, как мое сердце сжимается от жалости к ним .

И Северное и Южное общества понимали, что крепостное право должно быть отменено, но они расходились в методах, которыми это предполагалось сделать. Северное общество выступало за освобождение крепостных без отдачи им земли (как было сделано в балтийских губерниях), но не рассматривало проблем, которые возникли бы при лишении крепостных этой земли, а дворян - свободной рабочей силы. Общество не больше, чем Александр или Аракчеев, хотело рисковать, вызывая раздражение дворян, заставляя их отдать земли крестьянам. Пестель, напротив, отстаивал радикальное решение, которое было принято Южным обществом. Он предложил все земли отдать государству и разделить на две категории. Земля первой категории делится на участки, достаточные для семьи из пяти человек, и отдается крестьянам или еще кому-нибудь, кто захочет обрабатывать ее. Эта земля остается у государства, она не может быть продана, обменена или отдана в залог. Земля второй категории может быть продана или отдана в аренду частным лицам. Это предложение было радикальной и оригинальной попыткой разрешить наболевшую проблему, хотя оно не совпадало с интересами помещиков, и принимать его пришлось бы с помощью силы, к чему не были готовы ни Александр, ни Северное общество. В самом деле, было рискованно принуждать дворянство освобождать крестьян против своего желания, так как представители дворянства составляли почти весь офицерский корпус и целый сонм провинциального чиновничества.

Непреодолимое препятствие, стоявшее перед Александром-реформатором, заключалась в том, что царь должен был добровольно ограничить свою власть, и Сперанский очень хорошо понимал это. Декабристы тоже должны были осознать эту проблему, и вопрос стал ребром, когда возможности Александра в проведении конституционной реформы сузились после 1820 года. Конституционный проект, предложенный Северным обществом, предусматривал во главе государства монарха с властью, ограниченной конституцией. Царь должен был стать «высшим должностным лицом русского правительства», сохраняющим право вето, контроля над военными силами и проведения иностранной политики. Законодательная власть, однако, передавалась национальному собранию, состоящему из верхней и нижней палат. При выборе в нижнюю палату избирательный ценз был очень высок (могли выбираться только образованные мужчины старше двадцати одного года, обладающие движимым имуществом ценностью не меньше 500 рублей). Страна преобразовывалась в национальную федерацию, что очень приветствовалось Муравьевым, восхищавшимся конституцией Соединенных Штатов, и полностью отрицалось Пестелем. Вопрос, состоящий в том, как заставить монарха принять такую конституцию, однако, не был решен.

Конституционный проект Северного общества отражал трезвый взгляд своих лидеров, но большинство декабристов настаивало на более радикальном решении. Многие разочаровались в Александре еще перед его отступлением от реформ в первой половине 1820 годов. Среди членов Северного общества ходили разговоры о желательном убийстве Александра (А. И. Якубович и П. Г. Каховский объявили о своем желании привести это в исполнение), но для многих такой акт казался крайним решением. Пестель был одним из декабристов, уверенных в том, что будет невозможно уговорить правителя ограничить свою власть. В его конституции утверждалось, что Россия станет республикой. Все мужчины старше двадцати лет могли выдвигать свои кандидатуры в окружные собрания; согласно этому сами собрания могли выбирать представителей в высшие учреждения, а национальные собрания имели право выбирать пять членов в Государственную Думу.

Восстания в Испании и Италии, а также мятеж Семеновского полка в 1820 году заставили царя расстаться с попытками фундаментально изменить структуру правительства или положение крепостных крестьян. Начало 1820-х годов ознаменовалось для Александра отступлением от реформ; это также был критический период в развитии идей декабристов и полного расхождения их стремлений со стремлениями самого Александра. События в Европе упрочили радикальные убеждения декабристов в то же самое время, когда эти события уменьшили желание Александра заниматься реформированием.

Русские периодические издания держали образованных русских людей в курсе событий, происходящих на Пиренейском и Апеннинском полуостровах. Николай Тургенев писал о том времени так: «Мы вдыхали европейские новости». Взрыв революции наполнил русскую молодежь оптимизмом и уверенностью в том, что начался процесс европейского масштаба, в котором Россия примет участие и который установит свободу всех европейских людей, включая их самих. Васильчиков говорил князю Петру Михайловичу Волконскому в 1821 году: «Новости о пьемонтском восстании произвели здесь сильное впечатление. Здравомыслящие люди в отчаянии, но большая часть молодежи в восторге от того, что произошло, и уже не скрывают свои идеи» . Ответ Александра был решительным. Он приказал Аракчееву повысить готовность гвардейских полков и в начале 1821 года учредил секретную полицию.

Испанское восстание оказало особое влияние на декабристов. Они романтически относились к судьбе этой страны, частично из-за того же чувства ненависти к Франции в 1812 году. Декабрист А. П. Беляев был свидетелем поражения испанской революции, так как служил морским офицером русского фрегата в 1824 году. Даже поражение восстания вдохнуло в него и его товарищей «еще большее желание свободы» . Особенно многих декабристов интересовала тактика испанского восстания, первоначальный успех которого мог быть достигнут без кровопролития и с использованием небольшого числа солдат. Это было актуально для России, имевшей прецеденты свержения царей небольшими войсковыми группами. Еще один урок декабристы получили из поведения испанского короля Фердинанда VII, который сперва принял конституцию, выдвинутую повстанцами, а затем, через три года, отменил это соглашение и разбил повстанцев с помощью французских отрядов. Многие из декабристов решили, что правителям нельзя доверять и что реформирование в сотрудничестве с монархом невозможно. Уверенность в этом была усилена отношением Александра к испанскому восстанию. В 1812 году он принял ту же самую конституцию, которую восставшие требовали принять в 1820 году; но сейчас он открыто был на стороне Фердинанда. В своих показаниях Следственной комиссии Пестель писал:

События в Неаполе, Испании и Португалии в то время оказали на меня огромное влияние. Я увидел в них неоспоримые доказательства нестабильности монархических конституций и нашел достаточно причин не верить искреннему согласию монархов, принявших конституцию. Эти соображения полностью упрочили мою уверенность в правильности моих республиканских и революционных идей .

Он помог Фердинанду обойти законные права испанских людей и не предвидел вред, который причинил своему царскому положению. Это заставило всю Европу закричать: не может быть соглашения с царями!

Портреты Риего и Кироги, лидеров испанского восстания, были представлены в книгах Санкт-Петербурга во время неудавшегося декабрьского восстания. На Юге «Православный катехизис» Сергея Ивановича Муравьева-Апостола (серия вопросов и ответов, схожих по своей форме с катехизисом, но ясно ставящих целью использовать религиозный язык для развенчания, чтобы противостоять царской власти) был создан по образцу политического катехизиса, использованного в Испании, чтобы объяснить солдатам основы конституции. Муравьев-Апостол использовал драматическую версию испанского катехизиса, описанного во французской новелле накануне декабристского восстания. Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, который работал с ним над катехизисом, заявил: «Мысль о таком произведении долгие годы существовала в обществе. Истоками ее являлся катехизис, подготовленный испанскими монахами для людей в 1809 году» .

Греческое восстание оказало меньшее влияние на декабристов, но укрепило убеждение в том, что все люди Европы требовали перемен. Ипсиланти контактировал с членами Южного общества, основанного в Кишиневе и Тульчине, и восстание укрепило связи между Южным обществом и Союзом объединенных славян, основанным братьями Борисовыми, который ставил целью установление республики в России, отмену крепостного права и освобождение, а затем федерацию всех славян (включая бывших славянских болгар).

В то же самое время обострилось положение в армии. Военные поселения вызывали ненависть солдат, офицеров и сгоняемых в них крестьян. Г. С. Батеньков, бывший ассистент Сперанского, посланный на службу в военные поселения Аракчеевым, предложил, чтобы Северное общество выступило не только в центре Санкт-Петербурга, но и на Пулковских высотах, на юге города. Таким образом можно было получить помощь от военных поселенцев Новгородской губернии (где произошло главное восстание в 1831 году). В самом деле, это чувство «невыносимой трудности и ненавистной работы в военных поселениях» сыграло важную роль в осуждении им существующего режима и решении вступить в Северное общество . В мирное время солдат (военных поселенцев в том числе) изматывала утомительная муштра и предпарадные упражнения. Наиболее крупным армейским мятежом, конечно, было восстание Семеновского полка в 1820 году, хотя термин «мятеж» на самом деле не совсем подходит; это был прорвавшийся стихийный ответ на чрезмерные дисциплинарные требования полковника Ф. Е. Шварца, но власти истолковали событие как мятеж. Полк был распущен, и многие офицеры переехали на Юг, где полностью разделили идеи Южного общества. Кроме того, примерно подсчитано, что между 1820 и 1825 годом всего было по крайней мере пятнадцать коллективных военных протестов.

Разочарование в проведении постепенной внутренней реформы заставило многих людей присоединиться к декабристскому движению незадолго до восстания. Батеньков, например, еще верил в возможность постепенных перемен летом 1825 года. Он написал «Очерк о теории правительственных постановлений», который намеревался представить на рассмотрение Александру. Батеньков предлагал учреждение Депутатского совета с ограниченной властью для информирования царя о «нуждах народа» без «нарушения прав самодержавия». Но растущее сомнение в вероятности реформирования сверху, а также увольнение с должности из-за неосторожных замечаний, имело результатом его вступления в Северное общество накануне восстания. Глубокое возмущение Александром, который обещал так много, а сделал так мало, было в сердцах многих декабристов. Вот что Каховский писал о царе: «Он зажег искру свободы в наших сердцах, и не он ли в итоге так грубо потушил ее?» . Полное разочарование многих образованных русских людей к 1825 году было выражено в письме Александра Бестужева после ареста к Николаю I; он вложил эти слова в уста солдат, вернувшихся после европейской кампании:

Мы проливали кровь, а теперь опять вынуждены потеть на непосильных работах. Мы освободили нашу родину от тирании, но теперь государь стал нашим тираном… Зачем освободили мы Европу, неужели для того, чтобы заковать себя в кандалы? Если мы дали конституцию Франции, почему мы не можем осмелиться говорить о ней? Если мы доказали кровью наше превосходство над другими нациями, так почему нас угнетают дома?

Слова Бестужева стали обвинением правлению Александра. Отчаяние и разочарование многих представителей российской элиты выросли не только потому, что Александр не смог оправдать их ожидания, но и потому, что положение России в Европе было сильнее, чем когда-либо ранее. В то время как Россия спасла Европу от Наполеона и играла решающую роль во всех европейских вопросах, она не могла предпринять, как считали декабристы, естественный шаг к выбору западноевропейских форм управления и социальной организации.

Такие реформаторы, как Сперанский и декабристы, видели, что развитие России тормозится крепостным правом и самой природой российского абсолютизма. Александр, конечно, тоже был против крепостничества и верил, что Россия должна управляться справедливым законом. Но в конечном счете он не был готов к отмене крепостного права и решил, что Россия еще не созрела для конституции. Александр, Сперанский, Новосильцев, декабристы и другие деятели девятнадцатого века встали перед лицом той же дилеммы: как освободить крепостных крестьян, чтобы не обидеть дворянство и не вызвать социальные волнения; как ввести современную западноевропейскую форму правления и заставить царя добровольно ограничить свою власть? В свою очередь, это подняло вопрос: что должно идти первым - политическая реформа или отмена крепостного права? В ранние годы правления «молодые друзья» Александра верили в абсолютную власть царя и, следовательно, были против того, чтобы она ограничивалась Сенатом или любым другим органом. Сперанский думал, что вернее всего было бы произвести политические перемены в России в 1809 году, на время откладывая освобождение крепостных, но в конце концов он не смог убедить Александра принять его конституционный проект. Александр серьезно рассматривал возможность улучшения положения крепостных крестьян и проведения конституционной реформы до 1820-х годов, создавал комиссии для рассмотрения различных предложений по обоим вопросам; но он всегда сознавал враждебность дворянства к освобождению крепостных и всегда был осторожен в вопросе ограничения своей власти. Затем он испугался возможности революции и социальных волнений и даже разочаровался в эффективности «постепенной перемены» и в будущей стабильности и спокойствии в европейских государствах.

Александр сделал Россию более могущественной и влиятельной европейской державой, чем она была раньше, но, добиваясь этого, разочаровал образованных русских людей, которые ожидали, что трансформация международных российских отношений будет проходить одновременно с трансформацией ее политической и социальной структур.

§ 6 – 7. ДЕКАБРИСТЫ Причины возникновения движения. Патриотический подъём, вызванный Отечественной войной 1812 г., знакомство офицеров российской армии с политическими и идейными течениями, нравами и порядками Западной Европы во время заграничного похода и сопоставление

Из книги Императорская Россия автора Анисимов Евгений Викторович

Декабристы Слухи и доносы о деятельности неких тайных обществ серьезно беспокоили Александра I и его окружение. Особенно подозрительными казались властям масонские ложи с их таинственной, мистической, но на самом деле вполне безобидной символикой. В 1822 году последовал

Из книги Курс русской истории (Лекции LXII-LXXXVI) автора

Из книги От Петра I до катастрофы 1917 г. автора Ключник Роман

ГЛАВА 8. Александр I и масоны-декабристы Наконец-то все историки в России дружно признают, что бунтари-«декабристы» - это были масоны, и, следовательно, восстание декабристов - это восстание масонов, подготовленное масонскими организациями в России; 12-15 лет назад - в 90-х

Из книги Декабристы автора Ключевский Василий Осипович

Декабристы У нас доселе господствуют не совсем ясные, не совсем согласные суждения насчет события 14 декабря; одни видят в нем политическую эпопею, другие считают его великим несчастием. Для того чтобы установить правильный взгляд на это событие, нам надо рассмотреть

Из книги Допросы сионских мудрецов [Мифы и личности мировой революции] автора Север Александр

Декабристы В списке участников государственного переворота 1825 года фигурирует лишь один еврей - титулярный советник Григорий (Гирш) Абрамович Перетц, крестившийся, впрочем, в лютеранство. Он служил в канцелярии петербургского губернатора Милорадовича и был принят в

Из книги Россия: критика исторического опыта. Том1 автора Ахиезер Александр Самойлович

Из книги Убийство императора. Александр II и тайная Россия автора Радзинский Эдвард

Декабристы Но декабристы оставили нам загадку. Почему они стояли на площади в странном бездействии? Почему не напали на дворец, пока верные Николаю полки только собирались?Разгадка – все в той же особенности заговора гвардии. Хорошо им было мечтать о свободе и

Из книги Ложь и правда русской истории автора Баймухаметов Сергей Темирбулатович

Декабристы Петровский Завод - железнодорожная станция возле Читы. Названа так по старинному, с восемнадцатого века, железоделательному заводу. В глубине перрона - стела с нишами. В нишах - бюсты. Гордые лица, бакенбарды, эполеты. Декабристы, сосланные сюда, осужденные на

Из книги Россия: народ и империя, 1552–1917 автора Хоскинг Джеффри

Декабристы Наполеоновские войны еще более изменили мировоззрение молодого поколения. Победа родины и личный опыт от пребывания за границей стали решающим элементом образования молодежи: они в огромной степени обострили осознание того, что значит быть русским, и

Из книги История СССР. Краткий курc автора Шестаков Андрей Васильевич

35. Декабристы Тайные общества дворянских революционеров. Александр I держал под ружьём огромную армию. Войска, расположенные ближе к европейской границе, перевели жить в особые военные поселения, где они несли военную службу и, обрабатывая землю, сами содержали себя.

Из книги Россия в исторических портретах автора Ключевский Василий Осипович

Декабристы У нас доселе господствуют не совсем ясные, не совсем согласные суждения насчет события 14 декабря; одни видят в нем политическую эпопею, другие считают его великим несчастием. Для того чтобы установить правильный взгляд на это событие, нам надо рассмотреть ход,

Из книги 1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты автора Савельев Андрей Николаевич

Декабристы Русская история бывает загадочной. Мы уже никогда не заглянем в душу Императора Александр I, который, находясь на вершине славы победителя Наполеона и принудив Европу к заключению Священного союза, вдруг начал говорить с близкими о желании отказаться от

Из книги Русь и ее самодержцы автора Анишкин Валерий Георгиевич

Декабристы Если говорить о декабристах, нужно помнить и о «смоленских якобинцах», заговор которых можно считать началом возникновения тайных политических обществ, подготовивших восстание 1825 г.Павел I своим деспотизмом восстановил против себя многих кадровых офицеров

Из книги История политических и правовых учений: Учебник для вузов автора Коллектив авторов